с грабителями должны вступать мы, мирные подданные? Где войска?! Чем занимается жандармерия? Почему до сих пор не собрано ополчение, а староста бежал, бросив нас на произвол судьбы?! И сколько будет бездействовать наше дворянское собрание?
– Когда вас потащат к ветке, на которой уже болтается петля, вопросов у вас поубавится, – огрызнулся предводитель дворянства, считая ниже своего достоинства что-либо объяснять ему или вступать в полемику.
– Так вот, эти припасы решено положить на алтарь воинской славы защитников замка «Гяур», – продолжил изложение своего замысла комендант замка, тоже стараясь не обращать внимания на расшумевшегося аптекаря, одного из самых богатых людей местечка, – а точнее, на жертвенник короны, ради погибели бунтовщиков.
– Странное какое-то у вас получается жертвоприношение, – нервно передернул плечами Болевский. – Не лучше ли пожертвовать все это питье на нужды самих защитников замка, в том числе и моих солдат, что выглядело бы куда справедливее?
– Как раз это я и подразумеваю, – продолжал мудрить швед. – Во дворе местного господского имения будут накрыты столы. Вокруг них расположено два десятка бочек с вином. Да плюс графины с водкой. Словом, дворянство будет готовиться к пиршеству, считая, что повстанцев вблизи нет. А как только они появятся – шляхтичи вскочат в седла и уйдут в лес, оставив столы и бочки нетронутыми. Кстати, последними, уже на виду у повстанцев, оставлять едва начавшееся пиршество будут ваши солдаты.
– Что будет очень нелегко, – жадно заглотнул слюну офицер.
– Перед лицом врага мы должны проявлять мужество буквально во всем! – патетично воскликнул старший из братьев Ежи-Станислав Калиновский. – Но прежде всего – в умении жертвовать малым ради сохранения самого ценного.
– Перед лицом врага… Лично я считаю только так, – вскинул основательно полысевшую, слегка трясущуюся голову Костельский.
– Хорошо, мы позорно убежим, оставив этим висельникам столы, ломящиеся от вина и яств… – примирительно молвил хорунжий. – Что дальше?
– Под утро весь ваш отряд должен выйти из леса и напасть на пьянствующих повстанцев. Соединившись при этом с отрядом, который выйдет из замка.
С минуту все задумчиво переглядывались друг с другом, пытаясь выработать какое-то более или менее благоразумное толкование комендантского замысла.
– План столь же примитивный, сколь и гениальный, – задумчиво признал Болевский. – Только вряд ли он удастся. Повстанцев добрых пять сотен. К тому же неизвестно, клюнет ли атаман на нашу приманку.
– Я понимаю: вам жаль всего того добра, что пропадет на столах, – сказал швед. – Конечно, оно пригодилось бы здесь, в осажденном замке. Но через все это мы уже прошли, переступив через собственную жадность. Насколько мне помнится, ни одного вашего, господин Болевский, бочонка среди выставленных для завлечения гайдуков не будет. Так что вас сдерживает?
– Тем
