вот писатели разных национальностей выдвигают нам целую массу имен. Приглядываясь к ним, замечаешь, что это по большей части искажения одного и того же имени, явившиеся или в силу неправильной устной передачи, или происшедшие по законам языка того или другого писателя. Иногда бытописатели (особенно византийские) окрещивают наших кочевников классическим именем скифов или громким прозвищем гуннов, не желая осквернять свой язык новым варварским названием. Иногда же мы находим у одного и того же писателя несколько различных имен для одного племени, притом таких, которые не указывают на искажения, а являются действительно существовавшими рядом одно с другим и происходят в силу разных обстоятельств.
Мы не имеем никакой возможности входить в рассмотрение, откуда ведет свое начало слово «печенеги», но нам кажется довольно вероятным, что другие народы узнали это имя от русских славян. «Печенеги» и «Πατζιναχίται» греческих писателей стоять весьма близко по созвучию. Если мы примем во внимание известие нашей летописи под 944 г., что корсуняне послали весть в Константинополь о движении Игоря против греков, что болгары сделали то же, «глаголюще: идуть Русь, и наяли суть собе печенеги»[118]; если вспомним подробные сведения о печенегах Константина Багрянородного, ясно указывающие, что многое он почерпнул из рассказов людей, бывавших на Руси или в Крыму, то наше предположение получает некоторое основание.
Впрочем, возможно, что и русские славяне узнали имя печенегов от венгров, которые передали его и византийцам, если верно объяснение господина Европеуса, что название «печенег» – угорское от bitšeη (ng) – jax, что значит «сосновые люди», т. е. живущие в сосновых лесах[119]. В таком случае знакомство русских славян с этим именем существовало еще до непосредственного столкновения их с печенегами. Близко к русскому названию стоит находимое у Титмара Мерзебургского «pezineigi» и у Брунона еще правильнее «pezenegi». Первый мог взять у второго с незначительным изменением, а Брунон был в России и слышал это имя от русских, когда шел на проповедь к печенегам. Вполне искаженное название – «pedenei и petinei», встречающееся у того же Титмара, – нам кажется, произошло вследствие устной передачи этого имени немецкими воинами, участвовавшими в походе Болеслава на Русь[120]. Не считаю нужным распространяться о том, что все названия, употребляемые польскими писателями для обозначения имени «печенеги», произошли путем искажения слышанного от русских. Piecinigi, pieczyngi, pincenakiti и т. д. – варианты польских хроник. Последний из них, находимый в хронике Галла, может быть объяснен знакомством автора с византийскими писателями[121].
Обращаясь к венгерским источникам, мы находим в них наших печенегов под именами bessi, bysseni, bicenati. Венгерское имя этого народа есть besenyö[122], которое в грамотах передается как besseneu, bessynew. Иногда же в этих документах мы находим имя wysseni[123]. Венгерский ученый Эрней видит печенегов и под именами wosciani, wosseravii и ebes
Ипат. лет. Стр. 28.
Д. П. Европеус. Об Угорском народе. СПб. 1874 г. По-остяцки pitŝ – сосна, pits – сосна, pitŝeη (ng) – сосновый; jax, по-остяцки, – человек. (Стр. 4).
См. хронику Титмара в Monum. Pol. hist. v. I, p. 317 и 292; письмо Брунона к Генриху II, там же, р. 224. Что Титмар мог слышать о печенегах от Брунона – возможно, по близости отношений этих двух лиц. Титмар называет Брунона «conscolastius meus» (там же р. 293). Они могли быть в переписке. Некоторые другие варианты см. у Баера «Geographia Russiae vicinarumque regionum… ex Constantimo Porphyrogenneta» в Commentarii Ak. Scienc. Jmper. Petropol. v. IX, 1734 a. P. 402.
Галл был очень начитанный писатель. См. предисловие к его хронике в Monum. Pol. hist. v. I, p. 383.
P. Hunfalwy. Die Ungern. Wien und Teschen. 1881. f. 80.
Грамота Стефана Св. 1019 г.; одного венгер. епископа иобагионам 1299 г.; Белы IV. 1238 г. (Fejer. Codex diplomaticus Hungariae ecclesiasticae et civilis. Budae. 1829–1844 a. v. II, p. 2, v. VI, p. 2, v. I, p. 1).
