страны. В свою жизнь он объездил Ирак, Армению, Каспийское море и его прибрежные страны, Персию, Индию, остров Цейлон, Траксоксиану, может быть, Малайское и Китайское море, Египет, Африку, на западе Испанию[77]. Из прикаспийских стран он посетил Хазарию[78], что, конечно, особенно важно для нас: значить, те лица, от которых он добывал свои сведения, могли сообщить ему верные данные, так как в Хазарии жило много славян, и самое Подонье входило в район подчиненных ей стран. Массуди отличался большой осторожностью в собирании материала для своих сочинений. «Во всякой стране, говорит Рейно, которую он посещал, он отыскивал документы, относившиеся в прошедшему времени; он входил в сношение со знающими людьми страны»[79]. Вот, например, слова самого нашего путешественника. «Я путешествовал, – говорит он, – из Абоскуна, который есть пристань Джурджана (Гурганч, Гургандж, Ургенч – столица Хорезма. – Примеч. ред.), в страну Табористан, и я не пропускал ни одного из виденных мною купцов сколько-нибудь понимающих, которого не расспрашивал бы об этом (о соединении Азовского и Каспийского морей), и все они рассказывали мне, что нет другого пути в Абоскун, как через Хазарское море»…[80] Сверх этого, в доказательство верности своего мнения, он приводить рассказ о походе руссов в Табористан[81]. Такое отношение к делу заставляет относиться с доверием к автору известий: наверно, он внес в свой труд заметку о славянском поселении Подонья не по первому слуху, а после тщательных расспросов. Нет также ничего невероятного в том, что Массуди мог еще у себя, в Багдаде, слышать об этом факте, или почерпнуть его из сочинений других арабских географов и историков. Но и в таком случае достоверность сообщения нисколько не уничтожается.
Наш автор принадлежал в числу самых образованных людей своего времени. Он изучал даже греческую литературу[82]. В числе его источников мы находим сочинения уже упомянутых нами Ал-Баладури и Ибн-Хордадбега. О положении, которое занимал в Багдаде первый, мы уже говорили. Еще в лучших обстоятельствах стоял Ибн-Хордадбег. Около 880 г. он занимал должность начальника почт в Джибале. От него осталась «Книга путей». Тут находится полное перечисление всех главнейших провинций, городов, с обозначением количества налогов не только с каждой провинции, но и города; в описании путей сообщения перечисляются все станции с указанием расстояния между ними в фарассангах[83]. Эта точность труда, его мелкие подробности показывают, что автор пользовался официальными сведениями. Кроме того, ему, как министру путей сообщения, было весьма легко собирать указания и от иностранцев, которые должны были к нему весьма часто обращаться. Но предположим даже, что у Массуди были под руками еще другие, менее достоверные источники, то и в таком случае отношение его к ним должно уничтожать недоверие наше к его известиям. Как поступали арабские ученые с материалом, добытым раньше их путешествий, видно из слов Ибн-Гаукаля. Он говорит, что первое время своих
Сказания мусульманских писателей, стр. 120; Rambeau. L’empire grec au dixieme siecle. Paris. 1870 a. P. 495.
Frahn. Ibn-Faszland’s und anderer araber Berichte. СПб. 1823. Стр. IX–X. Ср. Макушев. Сказания иностранцев о быте и нравах славян. СПб. 1861 г.
Reinaud. Geographie d’Aboulfeda. Paris. 1848 a. v. I p. LXV.
Сказания мусульманских писателей. Стр. 128.
Об этом походе см. замечательную статью господина Григорьева: «О древних походах руссов на восток», в его сборнике «Россия и Азия», СПб. 1875 г. Здесь автор приходит к заключению о полной достоверности известий Массуди. «Описывая вторжение руссов, – говорит господин Григорьев, – Массуди не был водим ни ревностью в религии, ни любовью к отечеству; не имел в виду ни увеличить славы мусульман, ни воспеть своего героя, как Низами» (стр. 17–18). Все это еще в большей степени должно относиться к разбираемому нами известию.
Сказания мусульман, писателей. Стр. 117. Ср. Макушев. «Сказания иностранцев о быте и нравах славян».
Journal asiatique. 1865 a. v. I, s. VI.
