Грехи и погрешности. Алексей Владимирович Баев
Чтение книги онлайн.
Читать онлайн книгу Грехи и погрешности - Алексей Владимирович Баев страница 13
Бабы Али не стало три года назад.
Игоря Иваныча, чьё горячее неравнодушное сердце не выдержало четвёртого инфаркта, похоронили на прошлой неделе.
Да и сам я, к сожалению, с каждым прожитым мигом отнюдь не становлюсь моложе. И не доверь я своих умозаключений, сделанных по поводу Гошиного дара сейчас, сию минуту – пусть даже только тетрадным листам – завтра я на это, скорее всего, и не решусь. Или поленюсь. Но оставлю лишь в своей голове. Факт.
В общем, тогда, промозглым декабрьским вечером, сидя в неуютном, продуваемом сквозняками приёмном покое за письменным столом – бутылку так и не откупорили, – мы очень тихо, не перебивая, слушали сбивчивый, пересыпанный междометиями рассказ не слишком-то, прямо сказать, счастливого человека. Но человека, под влиянием страшных обстоятельств научившегося делать то, о чём, должно быть, мечтают, многие из нас. Человека, трансформирующего горести и беды, страх и гнев в лёд, что, как известно, просто вода, пусть и в твёрдом своём состоянии. И главное, человека, научившегося этим льдом управлять, попросту снимая мёрзлую корку с сердца самым буквальным образом. Избавляясь от внутренней стужи, так часто сковывающей душу при виде несправедливости. Избавляясь от собственной внутренней боли и делая это во благо не только себе.
У меня перед глазами то и дело всплывает живая картинка, в которой я вижу раненного в ногу рыжеволосого мальчишку-снайпера, под дулом пистолета отказывающегося подчиниться приказу озверевшего на войне капитана – приказа стрелять в детей, стоящих в тупике узкого ущелья заградительной шеренгой перед трусливо прячущимися за их спинами бандитами. Я словно слышу истеричный крик сошедшего с ума командира: «Лисицын, сука ты драная, стреляй! Последний раз приказываю: огонь на поражение! Это не дети! Это звериное отродье, которое, не прикончи его сейчас, вырастет и будет убивать твоих детей». Я чувствую своим собственным сердцем ту ледяную корку боли и ненависти, что сковывает сердце паренька. Ту корку обжигающей наледи, которая вдруг с треском лопается, вызывая одним лишь эхом обрушение тяжеленных снежных козырьков, нависавших над расщелиной с крутых обрывов чёрных скал…
Дети остались живы. Остальные погибли. Все. И боевики, и свои. Гоша уцелел чудом – спасибо санитарам. Спасибо Игорь Иванычу, медсёстрам, да и мне немножечко. Нам спасибо. Да, мы попытались отогреть его не столь уколами и грелками, сколь обычным человеческим теплом. Но стоило ли это делать? Отогревать человека, который твёрдо решил замёрзнуть? Я не знаю.
Молчит и Гоша.
И вот ещё что мучает меня: правильно