осознание содеянного постепенно стало доходить до взбешенных умов, а кое-кто уже молчал, опасливо косясь на представителя власти в ожидании действий с его стороны. Аттвуд склонился над умирающим. Это был уже не человек, а месиво – ни лица, ни одной целой кости. Все тело было изуродовано и обожжено.
– Еще дышит, но перевезти его мы не сможем. Может умереть в дороге. Собственно, уже умирает.
– Он в сознании?
– Боюсь, нет. Вы оказались правы, Гален. Мы не успели. Они убили его…
Селби Нэш был на площади и слушал громкую, уверенную речь инспектора из Скотленд-Ярда. Однако по ее окончании, когда к нему и констеблю потянулись люди для записи в добровольцы на поиски Агаты Абрамсон, он продолжал стоять на своем месте, лишь изредка переступая с ноги на ногу. Наблюдал. Народ графства был напуган и возмущен одновременно. Все хотели скорейшей расправы и забыть потом происходящее, как страшный сон. Подумав об этом, Селби презрительно хмыкнул. Слабые и никчемные людишки, пекущиеся только о себе, своей тарелке еды в доме и о безопасности, лишь бы именно с ними ничего страшного не произошло. На других было совершенно плевать. И даже этот порыв ярости, казалось бы, праведной, был всего-то ширмой, прикрывавшей эгоизм и страх каждого из них. Смерть Элеонор Тоу и похищение Агаты Абрамсон в реальности не так беспокоили их, как желание оградить себя от того ужаса, который враз опустился на деревню.
Нэш, кинув последний взгляд на толпу, часть которой рассасывалась по улочкам, тоже развернулся и пошел прочь.
– Эй, парень! – окликнул его кто-то. – Ты разве не идешь на поиски?
– Иду, – тут же отозвался Селби, думая про себя, какое этому доходяге дело до того, идет он или же нет? – Я уже записался.
И, не сбавляя ход, покинул площадь. Его мысли занимала Элеонор. Весь путь домой он думал о девушке. О их встречах, о том, как втайне гуляли в безлюдных местах, чтобы их не видели любопытные глаза, готовые тут же разнести грязные сплетни. Он всегда мечтал коснуться ее, мечтал, чтобы Элеонор была только его.
Селби Нэш жил неподалеку от кузни, в квартале от дома Ройла Фармера, сына пекаря, с которым поддерживал приятельские отношения. Можно сказать, он был единственным, с кем Селби мог и предпочитал общаться. Потому что все остальные были ему противны, и чем больше он сталкивался с обществом, тем больше его манило одиночество. Подойдя к двери дома, Нэш вставил ключ в замок и отворил ее. Вошел внутрь.
– Сынок? – скрипучий женский шепот из темноты.
– Да, мама. Это я.
– Что там случилось?
Мать Селби была тяжело больна и прикована к кровати. Отец умер, когда он еще не родился, и с малых лет ему предстояло быть единственным кормильцем в семье. А теперь, когда мама заболела, он еще и ухаживал за ней вместе с соседкой по двору, которая часто оказывала посильную помощь. Иногда их навещал доктор Янг, но Нэшу всегда казалось, что это происходит скорее из вежливости, чем из искреннего желания помочь. Он буквально чувствовал равнодушие лекаря и также презирал его
