и Озорнин вскочили и поставили казан на выдолбленную в такыре продолговатую ямку очага. – Сейчас, сейчас, Иришка, Сей момент.
Когда плов зашкворчал, к казану выстроилась очередь.
– Помидорчики, помидорчики порежьте.
– Где соль?
– Мы, что? На сухую, что ли будем сидеть?
Воцарилась тишина. Все осуждающе посмотрели на Борю Конона.
– Да ладно, ладно, я пошутил…, – Боря запнулся.
Все осуждающе посмотрели на Борю во второй раз.
– Ладно, ребята, я просто так выразился, я помню, что сухой закон и шутить нельзя. Просто так душевно сидим....
Лучина встала, подошла к Боре и положила руку ему на плечо. Все замерли.
– А я поддерживаю Борю! Боря – ты молодец.
Лучина демонстративно поцеловала ошалевшего Борю три раза. И села рядом с ним.
Костер трещал саксаулом, искры смешивались со звездами, из хозяйственной палатки доносился хруст и чавканье.
– Что это?
– Да это сурикаты морковь воруют, – предположил Рычагин и направил на хозяйственную палатку луч мощного карманного фонарика, освещая вереницу сурикатов, быстро выносящую из хозяйственной палатки морковь, картошку и орехи.
– А ну, ша! – закричал Ксенофонтов и выстрелил в воздух из походного револьвера.
Испуганная стайка сурикатов выбежала из хозяйственной палатки и, оглядываясь, разбежалась в разные стороны.
– Гипербола!!! – раздался неожиданный крик Озорнина, смешанный с аккордом расстроенной гитары.
– Что случилось? – все в панике обернулись на поющего под гитару речитативом Озорнина:
– Да просто в шестом классе Алевтина Николаевна задала вопрос о художественном преувеличении, на который я не смог тогда ответить и получил двойку.
Все молча, слушали, как поёт Игорь, но Лучина громко его перебила.
– Озорнин! Иди в свою палатку и там пой, а то я обижусь!
Озорнин покорно поднялся и, на ходу бренча гитарой, направился в палатку.
– Гипербола! Парабола! Геометрия! Алгебра! – пел Игорь из палатки. Ощущалось, что Игоря посетило вдохновение.
– Ребята. Давайте это обсудим, – Лучина встала, жуя яблоко, – Что будем делать?
Все молчали и с волнением смотрели на Лучину, толком не понимая, что надо обсуждать.
– Ну, что будем делать? – строго спросила Лучина.
– Надо пойти его успокоить.
– Ты о чем, Юль?
– Как о чем? Об Игорьке.
– Об Озорнине, что ль?
– Да.
Юлечка поднялась, и хотела было сделать шаг к палатке, где буянил Озорнин, но Лучина остановила Юлю, – Не бери в голову, Юль, поорёт, поорет и успокоится.
– Так он плачет…
– Побольше поплачет – поменьше поссыт, – Лучина не на шутку рассердилась, – Что будем делать? – Лучина обняла Борю и обвела всех испепеляющим взглядом. Все молчали.
– Так и будем на сухую сидеть в такой
