пришел мой час… Стала уж с жизнью прощаться, как вдруг вижу: в палате что-то засияло, и сквозь этот свет склоняется надо мной какой-то старик бородатый, а лицо у него строгое, а глаза такие добрые, прямо светятся.
– Не бойся, – говорит. – Ты не умрешь, я за тебя молюсь.
– Кто ты? – спрашиваю.
А он улыбнулся так ясно и отвечает:
– Я – неизвестный святой.
И тут мне стало легко-легко, и боль отпустила, и задышала я полной грудью. Я, было, думала, что уже и смерть пришла, раз нет боли. А потом сияние растворилось, ушло, и вижу – палата освещена, вокруг меня врачи, медсестры, и вид у всех такой скорбный. «Здравствуйте!» – говорю им. Ты бы видела их реакцию! Они думали – все, умерла я, в морг собрались везти, а я им – здравствуйте!
Тогда и я маме рассказала, как в ту ночь молилась неизвестному святому. Но кто же он такой? – недоумевали мы. И я пообещала маме, что сразу по возвращении на Дальний Восток найду церковь и узнаю, какой святой был на той иконе над дверью. А пока мы решили просто сходить в храм и поставить ему свечку. И там, на одной из икон мама узнала человека, который явился ей в сиянии света. Это был Сергий Радонежский.
Несколько лет назад отдыхали мы с женой в Подмосковье – снимали дачу в небольшом поселке. Хозяйка наша была женщина пожилая, жила одна, и все ходила в платочке. Дома у нее всюду висели иконы, перед которыми каждое воскресенье она зажигала свечи. И вот в одну из суббот приехал к ней сын на машине. Он с семьей жил в Москве, а мать навещал, когда выпадали свободные выходные. Хозяйка обрадовалась:
– Как же вовремя ты приехал, сынок! Завтра ведь Троица, праздник великий, а я всю неделю хожу и думаю: как же мне попасть к Троице-Сергию, как доехать? Вот ты меня и отвезешь.
Жена моя услышала этот разговор, и напросилась ехать с ними. Хозяйка дала согласие.
– И вы поезжайте. – сказал мне она. – Там красиво, благостно, а в праздник такой будет по-особенному торжественно и весело.
Я отнекивался: для меня лучший отдых – там, где нет людей. Я собирался все воскресенье просидеть на речке с удочкой, о чем и сообщил нашей любезной хозяйке.
– Что вы, что вы! – вскричала она. – Завтра рыбачить грех! Завтра – Троица, всякая тварь празднику радуется, а вы рыбу удить собираетесь. Пусть и рыбка отдохнет в этот день, поживет, порадуется! Не надо губить Божью тварь, хотя бы в такой-то праздник.
Я обещал, что рыбачить не буду, но и ехать не хотел. Человек я маловерующий, что мне там делать?
– Нет уж, теперь вы точно поедете. – возразила хозяйка. – А то соскучитесь и нарушите слово – на речку уйдете. А на мне грех будет.
Жена тоже стала уговаривать меня, и я сдался. Встали мы ни свет, ни заря, сели в машину и поехали в Сергиев Посад. Народу в монастыре было видимо-невидимо. В глазах у меня все белело и зеленело от белых женских платков и зеленых веток березы в руках у богомольцев. Шум, говор, звон колоколов, яркое солнце…
