я рад, я счастлив, когда мы вместе.А здесь горюю, где друг от друга мы далеки.
Тебе пишу я глубокой ночью – пусть не узнает
Никто на свете, что муки сердца столь глубоки.
Скорблю о милой, как о далеком волшебном рае,
Любовью дышит любое слово любой строки.
К тебе умчался б, но ведь не может военачальник
Покинуть тайно, любимой ради, свои полки.
К тебе пришел бы, к тебе прильнул бы, как на рассвете
Роса приходит к прекрасной розе на лепестки.[19]
Тарик долго молчал, и по лицу его ничего нельзя было прочесть. На поле перед падубовой рощей стало очень тихо, словно никого, кроме самийа и поэта, там и не было. Слышалось только, как глубоко в лесу угукает горлица. Потом самийа вдруг сказал:
– Мне… называли твое имя. Почитай еще.
– Что бы ты хотел услышать, о господин?
И Тарик ответил:
– Я знаю, что ты недавно написал стихи, которые никто из людей еще не слышал. Прочти их.
Юноша удивленно глянул на самийа, однако овладел собой и ответил:
– Как скажешь, господин.
А потом прочитал:
…Примчавшись на родину, всадник, ты сердцу от бренного тела
Привет передай непременно!
Я западу тело доверил, востоку оставил я сердце —
И все, что для сердца священно.
От близких отторгнутый роком, в разлуке очей не смыкая,
Терзаюсь я нощно и денно.
Господь разделил наши души. Но если захочет Всевышний,
Мы встречи дождемся смиренно.[20]
Закончив чтение, юноша ахнул – он только что понял, как его стихи должны были отозваться в сердце Тарика. Стоявший рядом на коленях аль-Архами побледнел от ужаса. Меж тем нерегиль сидел в седле неподвижно, и по лицу его тенями бежали мысли, не доступные разуму смертных.
– Мой друг был прав, – наконец сказал Тарик. – Ты выразил в четырех бейтах все, что я не смог сказать, исписывая свиток за свитком поэтическим мусором. Мой друг считает тебя лучшим поэтом среди ашшаритов, о Мунзир ибн Хакам из рода Курайш. Ты свободен. Освободите также и того человека, – Тарик кивнул в сторону последнего осужденного. – Я побежден.
И, сказав эти загадочные слова, самийа тронул коня. Но Мунзир ибн Хакам, которому уже развязали руки, взялся за повод серого жеребца Тарика и спросил:
– Господин, откуда тебе стало известно об этой поэме? Я не показывал ее никому, даже брату! – И юноша кивнул в сторону деревьев, куда уже дошло известие о помиловании.
– Мне сказал о ней один знакомый, с которым я часто играю в шахматы. Он нашел ее среди бумаг в твоем ларце для писем, – ответил Тарик.
– Но как твой знакомый проник в мой дом? – удивился поэт.
– Через окно, на котором ты поленился поставить печать, защищающую от джиннов пустыни, – усмехнулся самийа.
Юноша разинул рот от изумления, а Тарик добавил:
– Будешь проезжать через плоскогорье Мухсина – повернись к северу
Стихи аль-Мутамида. Цит. по «Арабская поэзия Средних веков». Москва, 1975.
Стихи написаны Абд-ар-Рахманом, «Соколом Курайш». Цит. по «Арабская поэзия Средних веков». Москва, 1975.
