двух недель, – сказала Светлана, как будто подслушав мысли Павлыша. – Потому что происходит компенсация времени.
– Я не понимаю.
– Мы отбрасываем планету назад. На неделю. Значит, время на ней идет на неделю сзади всего времени Галактики. Планета не может остаться вне времени. Поэтому объективное время на планете начинает двигаться несколько быстрее, чем время вокруг нее, так, чтобы догнать остальной мир. И этим мы управлять не можем. За каждую минуту, которую проживает сейчас Земля, мы проживаем полторы. Наше время ускоряется. Оно как сжатая пружина. Варнавский говорит, что это великое открытие. Что оно стоит его смерти. Такого не могли представить даже теоретически. Это так и называется – пружинный эффект.
– Эффект Варнавского, – тихо поправила ее Людмила.
– Во второй раз болезнь прогрессировала быстрее, – сказала Светлана. – И сейчас мы думаем, что осталось три дня. Или, возможно, меньше.
Штромбергер сказал Павлышу, что для того чтобы в накопителях образовался достаточный резерв энергии для очередного броска назад, потребуется еще два дня. Может, чуть больше. Тогда стоит попробовать выйти за пределы системы на «Оводе».
Варнавский слышал этот разговор. Они сидели в столовой перед чашками стынувшего чая. Синева пятнами наползала на щеки Варнавского. Его знобило.
– Чепуха, – сказал Варнавский. – Зачем это?
– Если дотянуть до четвертого дня, – сказал Карл, крутя в пальцах листочек, – то резервов энергии должно хватить, чтобы уйти дальше в прошлое. Павлыш с вами на борту вырывается в пространство и идет на рандеву с «Титаном» в той примерно точке, в которой он отделился от корабля.
– Вы математик, Карл, – сказал Варнавский. – Вы должны понимать. Во-первых, у нас никогда не хватит энергии, чтобы вернуться настолько назад. Во-вторых, планета не выпустит Павлыша…
– Но один раз это случилось.
– Мы не знаем, почему. К счастью, Павлыш остался жив. Шансов на то, что он останется жив еще раз, практически нет.
Варнавский потер указательным пальцем синее пятнышко на тыльной стороне ладони другой руки. У него были красивые пальцы с крепкими квадратными ногтями. Он заметил взгляд Павлыша и отдернул руку.
– Но если вы выйдете, – настаивал Карл, – то сможете дать сигнал. Не исключено, что какой-то другой корабль проходит в непосредственной близости…
– Каков шанс?
Карл промолчал. Павлыш тоже. Оба знали, что шанс приближается к нулю.
– Энергия накопится за день, в лучшем случае за день до моей смерти. Даже если корабль и вырвется отсюда, Павлыш будет вынужден провести несколько недель с моим трупом на борту. Мы полагаем, что вирус не передается, а вирус с трупа?
Варнавский говорил теперь о своей смерти, как о случившемся. Как будто таким образом ему было легче смириться с ней.
Павлыш понимал, что Варнавский несколько
