оскорбленный имярек…Так гряньте, духовые, без сурдинок,
И геликон, и флейта, и зурна.
Один на всех, как Моська на слона,
Мой д’Артаньян спешит на поединок.
В тоске по риску шпага чиркнет риску,
А декольте откроет край письма.
Дюмовочку найдет ему Дюма —
Самой Австрийской Анны камеристку…
Про прочих слуг желанью вопреки
Прочел, катаясь в транспорте с планшетом:
«Гасконец шел по мостику. Планше там
Плевал слюной в седую рябь реки.
Стал волонтерить много и задаром,
Хоть голоден, ободран и линял,
Но шустро порученья выполнял,
Как будто зад начищен скипидаром…»
Мое стило царапало тетрадь.
Бумага терпеливая стенала:
«Нашинковав гвардейцев кардинала,
Друзья любили выпить и пожрать».
Сюжет зовет, и двинул за Ла-Манш
Сэр Бекингэм с подарком королевы,
А поцелуй замужней знойной девы
Дал д’Артаньяну стимул и карт-бланш
Лупить врагов по печени и харе,
В Париже и за много сотен лье,
Но есть у кардинала Ришелье
Блондинистый аналог Маты Хари.
Такой вот возведенный в абсолют
Образчик зла и бабского коварства.
Секс-бомба подрывает государства,
Подвески режет, травит женский люд.
Скопытились мужья и женихи —
Все, кроме благородного Атоса.
Тот палача надыбал, и гундосо
Наш Арамис ей отпустил грехи.
(Казнить в лесу, считаю, незаконно
Пусть даже за убийство, шпионаж.)
«Пора-пора» – хрипит мой персонаж
Под траурные звуки геликона.
И все бы ничего, но кардинал,
Им предлагая выбрать номинанта
На полученье чина лейтенанта,
Придумал мерзопакостный финал,
Который стал позорным приговором.
Будь миг повествованья окаян,
В котором, словно Брежнев, д’Артаньян
Почти взасос целуется с Рошфором.
Ведь джентльменский список – не мушкет,
Не стрельнуть, но контузить и огреть им
Нетрудно, и Рошфор там будет третьим
По списку, за Констанцией и Кэт.
Мастер и Маргарита
Кот Бегемот и Коровьев-Фагот
1
Призрачно все
«Вечный покой», спотыкаясь на лирике,
Мимо него пролетает как МиГ,
А для кота, что упал у Москвы-реки,
«Есть только миг, ослепительный миг».
Чем дорожу я, глумясь и актерствуя?
«Мигом одним, только мигом одним».
Жизнь шутовскую отдал Воландерству я.
Просит мессир поВоландаться с ним.
Зря ты, Марго, меня за ухо дернула.
Тут я и понял Мазоха ль, Рембо ль.
Мне очевидна любви твоей формула.
В этой любви обязательна боль.
Я ж без болей, словно лампочку, голову
Выкручу враз, а затем украду.
Свист
