как знаешь, одни заботы от нее и беспокойство.
– Так. И работаешь плохо, значит? – «дядюшка» шагнул ко мне и схватил за косу, потянул вниз. – Не стараешься, даром именьский хлеб ешь?
Я взвизгнула и бросила ведра ему под ноги, он заругался на всю площадь, переступая мокрыми сапогами и поминая всех демонов и что-то мне неизвестное, но за косу продолжал тянуть.
– Ну так заберу, а как же, на недельку, поучу уму-разуму! Бусы вон напялила, невеста на выданье! Бесстыжая!
И вдруг он отпустил меня, возмущенно рыкнул и повалился на землю – словно тонкая змея обвила его за ноги, так мне показалось.
Змея, сплетенная из разноцветных кожаных полос, а точнее, длинная плеть. Которую держал в руках высокий широкоплечий парень в коричневой рубашке. И, между прочим, это был Дин.
Он подошел, сдернул кожаное кольцо плетки с ног мельника и сказал очень спокойно:
– Иди отсюда. И сыну скажи, чтобы не шлялся тут, а то я его сам за ворота выкину. Все понятно?
«Дядюшка» отчетливо скрипнул зубами и кивнул. А тут как раз подбежала тетушка Ола, и закричала, махая руками:
– Как заберешь, как заберешь? Даже не думай! Она нужна мне! Иди-ка подобру-поздорову, мельник, что отдал – не твое! А то сама именю пожалуюсь, что муку сорную в замок продаешь, а с ним, знаешь, разговор короткий!
– Какую сорную, Ола, что мелешь? – взвился мельник, позабыв про меня.
– А пойдем в кладовку, покажу, какую!
Мельник махнул рукой и пошел в сторону ворот, хлюпая сапогами. А я расплакалась от облегчения. Испугалась, да! А ну как мельник меня бы и впрямь забрал, хоть и на неделю? Какой из Эвера заступник, я уже знаю. Хотелось бы все же избежать… так сказать, местных воспитательных методов.
– Ладно тебе, Нона, не злобствуй, – сказал Дин, легонько взмахнул плетью, и ее кончик сбил камешек, лежащий на низкой каменной тумбе метрах в трех от нас.
Не лира Нона, а просто Нона, этак по-свойски, хоть и вполне учтиво, без грубости. Ну цирк.
Экономка вздохнула.
– Что ж. От нее и правда одни неприятности, но раз меня не слушают… Что-то много тут стало этой девки!
– В самый раз, Нона, – Дин улыбался.
– Рановато ты встал с постели, мог бы еще отдыхать, – она усмехнулась, но, удивительное дело, не едко.
– Ничего, нормально.
Крыса ушла.
Ох ты ж… Я во все глаза смотрела на Дина. Чисто промытые волосы немного вьются и стянуты на затылке шнурком. Царапины на лице зажили, и теперь видно много мелких шрамиков на щеках и скулах, совсем старых. Потрепанная рубашка, но красивый кожаный пояс. А взгляд – спокойный. Раб? Невольник, которого привезли в клетке? Теперь что-то не похоже. Кто он такой, наконец?..
– Не плачь, – он легонько коснулся пальцами моей щеки и улыбнулся, – не будешь?
Я кивнула, поправила растрепанные волосы и подобрала ведра. Надо было опять идти к колодцу. Отойдя немного, оглянулась – он смотрел вслед.
На душе потеплело
