старик. И не был так радушен,
Как с вечера. Кивнул лишь мне, подал
Картошечки вчерашней, хлеба, луку,
Чайку плеснул… протягивая руку
Узластую, напутствовал:
– «Так вот,
К полудню буду… книжки полистайте
В каморе там, у сына… вот, бывайте…»
И с лыжами за дверь ушёл в обход.
***
Я наскоро перекусил, и тут же
Нырнул в камору, в закуток поуже
Прихожей: деревянный лежачок,
Да стол – доска вставная у окошка,
И – книги, книги, книги…
Тут немножко
Подробней надо. Сам не простачок,
Я, право ж, у столичного эстета,
У сноба не встречал такой, как эта
(Хотел сказать «библиотеки»… нет!)
Коллекции? Да нет, скорей собранья,
Подбора книг и рукописей…
тайна
Какая-то здесь крылась. Был секрет:
Откуда, как попали дива эти
В лесную глухомань? Какие сети
Их выловили в смутные года,
Когда одно их поименованье
Глушилось напрочь?.. Впрочем, в глухомани
Смешно об этом – глуше-то куда?..
…………………………………………………………………….
…………………………………………………………………….
…мм-да… «Страх и трепет»… «Вехи» – первый выпуск!..
Ого, – «Уединённое»!.. На вынос
Такое и в спецхране не дадут.
Хотя, смотри-ка, книги-то без штампа…
А вот перепечатки Мандельштама…
И Клюева… Ахматовой… ну, тут
Весь «рыцарский набор» эпохи!..
***
Дивно
Не то. Но кем, когда переводимы
Здесь Дилан Томас, Томас Элиот?
В амбарных книгах, пополам графлёных,
Машинописью на бледно-зелёных
Листах, зажатый в грубый переплёт, —
Весь цвет, весь авангард англоязычный,
(Ещё едва нащупанный столичной
Архивной молодёжью), – вот он, весь!
Но как? Откуда?.. Это взволновало.
И я скорей, скорей, смущён немало,
Стал разбирать завалы…
***
Были здесь
На полках, на полу и под топчаном,
По темам сбиты (всяк с «родимым станом»)
Философов и мистиков труды
(И всё – перепечатки!), богословов:
Флоренский, Трубецкой… кой-кто из новых,
Неведомых, признаюсь, но «воды»
Здесь не было…
«А парень из лукавых» —
Смекнул
