чтобы подобрать девушку для эмира. Хотя эмир не очень расположен к девушкам – он больше предпочитает юношей, но положение повелителя обязывает иметь гарем. Девушку выкрали, когда она гуляла по самаркандскому базару без сопровождения мужчины.
– И она ещё не посещала покои эмира?
– Нет.
– А почему её невзлюбила старшая жена повелителя?
– А кого она любит? – рассмеялся Ахун. – Она ко всем придирается. Откуда вы об этом знаете?
– Знаю… Ты лучше скажи, как можно её вывести из дворца?
Ахун по-женски всплеснул руками и испуганно отшатнулся:
– Астагфируллах!13 Вы хотите меня отправить на Регистан, чтобы лишить жизни, господин офицер?! Об этом даже думать забудьте.
– А ты сделай так, чтобы никто на тебя не подумал, Ахун.
– Как это? Ведь ключи от входа в покои наложниц находятся у меня!
– Я видел, что в сад выходит окно, которое открывается иногда.
– Да, мы открываем окна, чтобы впустить свежий воздух перед сном…
– Вот и сделай как-нибудь, чтобы забыли закрыть одно окно.
– Бывает и такое иногда… – сказал Ахун, задумавшись. – Но там же высоко.
– За это не волнуйся. Я знаю, что Ольга – девушка крепкая, оренбургская казачка. С детства верхом ездила, как мужчина. Свяжет простыни и спустится по ним. Но главное не в этом.
– А в чём же?
– Надо ей в комнату доставить мужскую одежду, которую я тебе передам. Передашь ей, а сам на эту ночь отпросись проведать родственников. Я же знаю, что твои родители живут в Бухаре. Верно?
– Да, господин офицер, вы всё знаете. Мой отец был беден настолько, что продал меня во дворец, когда я был совсем юным мальчиком. Меня оскопили и определили служить в покоях наложниц эмира. Я начинал ещё при эмире-мяснике – отце нынешнего повелителя. Теперь мои отец и мать живут хорошо – я им помогаю регулярно из жалования.
– Ну вот и договорились, Ахун. Если ты это сделаешь, то можешь считать, что свободен от обязательств, данных себе в отношении меня. Я тебе скажу, в какой день лучше это сделать.
На следующий день Мицкевич сходил в дом наместника царя и узнал про планы русских купцов. Их караван должен был отправиться обратно через четыре дня. С купцами договорился просто: заплатил караванщику положенную сумму, а сопровождающих их казаков попросил по-братски помочь соотечественнице. Те с удовольствием обещали поучаствовать в авантюре подпоручика.
Наступила ночь перед отправкой каравана на родину, причём безлунная – на счастье четырёх всадников в казачьей форме, подъехавших ко дворцу эмира со стороны сада. Точнее, всадников было трое. Одна из осёдланных лошадей ещё только дожидалась своего верхового. Через некоторое время за высоким забором появилась голова в казачьей папахе. Тогда один из всадников встал на спину своего коня и медленно направил его в сторону каменного забора.
Да простит меня Аллах (араб.), дословно «Испрашиваю прощения у Аллаха».
