горит свет, и все те, кого ты любишь, давно уже тихо сопят в своих постелях. И пусть там, где-то в километре от тебя, решаются проблемы глобального масштаба, пусть где-то случается то, от чего будет зависеть завтрашний день, пусть там кто-то кричит и бранится, а кто-то влюбленный поет под окном, пусть кто-то с нетерпением ждет утра, а кто-то умоляет ночь задержаться еще на несколько часов. Пусть кто-то где-то когда-то кого-то зачем-то… Но это за окном. А ты внутри. И тут тепло. И тут есть еще целая чашка горячего кофе и пару часов до рассвета. И тебе непременно кажется, что в этом мире никого, кроме тебя и тех, кто в соседних комнатах видит яркие сны, и нет. Что ты остался один, а значит, можешь смеяться вслух, можешь, не произнося ни звука, слушать, как тихо где-то там, на другом конце города, в самых разных его уголках, потихоньку загорается свет в окнах, и кто-то, лениво потягиваясь в постели, начинает, может быть, свой самый лучший и судьбоносный день. И может быть, кто-то сейчас счастлив. И ты, на этом людном куске планеты, ты тоже счастлив. Но все спят пока, и никто этого не видит. А начнется утро, и жизнь снова закипит ручьями, а ты тихо вольешься в ее шумно-быстрые потоки, чтобы сделать что-то нужное, а может, чтобы просто был повод вечером вернуться домой. Ведь я знаю: каждый раз он уходил только ради этого.
Но вот мы снова возвращаемся на кухню. На улице тьма начинает робко отступать. Он встает со стула и подходит к буфету, по пути нажимая кнопку чайника. Теперь – чтобы уже заварить чаю. Он насыпает чай, сахар, заваривает кипятком и берет с маленькой полочки чайную ложку. Медленно помешивает ею чай, аккуратно-аккуратно, чтобы не стучать по стенкам чашки и, убереги господь, ненароком кого-нибудь не разбудить. Он пьет чай, и в этот момент достает с самой верхней полки свой разломанный телефон, который подзаряжается от холодильника, и наушники к нему. Включает радио, видимо, не замечая, что музыка играет слишком громко, так, что очень отчетливо слышно, что доносится из наушников. Он доволен музыкой. Нет, не просто доволен…
Я никогда не забуду тот миг, когда он вдруг начинает подпевать, видимо, и сам того не замечая. «Поедем, красотка, кататься, давно я тебя поджидал». Я никогда не слышала, как он поет. Мама рассказывала, что у него идеальный слух, но совсем не было голоса. И вправду, голос слишком груб. Но это ничуть не портит его пения, ибо сквозь голос я слышу его улыбку и чувствую, что он счастлив. Так, что, наверное, безумно хочет сейчас расхохотаться. Рассмеяться так громко и заливисто, чтобы проснулись абсолютно все в доме. Но он этого никогда не сделает.
Так проходит несколько недолгих минут. Потом он встает, выключает радио и решительным шагом направляется в сторону коридора. Дед собирается уезжать на работу. Наверное, можно подумать, что сейчас он отправится в ванну, умоется, почистит зубы, расчешет волосы. Но нет, он всегда обходился без этого, принимая различные гигиенические процедуры только по ночам, но никак не под утро.
