сама природа отражала плохое настроение людей, состояние их духа и вынуждала всех сидеть дома. Но не тут-то было. Сразу же после завтрака со всех афинских улиц к центру города потянулась череда мужей. Приветствуя друг друга, они убеждали встречных, будто идут на Агору по неотложным делам. Кому-то вдруг понадобилось купить оливкового масла, зайти в лавку за овощами, кто-то надеялся приобрести новую посуду, иной – встретить знакомого из соседнего полиса. Короче, у всех нашлась уважительная причина, чтобы именно сегодня побывать на городской площади.
И действительно такая причина существовала, и называлась она – Солон. Некоторые и вовсе не скрывали её. Правда, никто не был уверен в предполагаемом появлении дерзкого поэта на Агоре. Несмотря на то, все надеялись и ждали. Большинство пришедших парами кружили вокруг камня, ведя незатейливые беседы, и украдкой поглядывали туда, откуда, предположительно, мог появиться ожидаемый поэт. Присутствующие заметили, как к камню подошли четверо мужей и стали о чём-то меж собою тихонько говорить. Среди них находился Дропид – родственник Солона и трое ближайших друзей поэта – Гиппоник, Клиний и Конон. Афиняне решили, коль пришли друзья, то вскоре появится и сам виновник сборища. Предчувствия не обманули их.
Солон буквально ворвался на Агору. Облачённый в короткую хламиду, с шапочкой на голове, ютившейся набекрень, возбужденно расталкивая руками теснившихся вокруг афинян, он решительно направился к камню. Те, кто стояли на пути, еле успели расступиться, давая поэту пройти. Не задерживаясь ни на одно мгновение, Солон стремительно взмыл на камень, окинул окружавших его людей притворно безрассудным взглядом и громко запел:
С вестью я прибыл сюда от желанного всем Саламина,
Стройную песню сложив, здесь, вместо речи, спою.
Все обитатели площади замерли, внимательно вслушиваясь в Солоновы слова. Даже безразличные лавочники-чужестранцы бросили свои товары и, осторожно переступая с ноги на ногу, подошли поближе к сборищу, пытаясь понять смысл происходящего.
Песнь Солона звучала трогательно, страстно, язвительно. Казалось, он стремился устыдить афинян в бездействии, упрекал их в отсутствии патриотизма, чувства собственного достоинства и боевого духа. Особенно дерзкими были его последние слова:
На Саламин! Как один человек, за остров желанный
Все ополчимся! С Афин смоем проклятый позор!
Стоило поющему поэту закончить элегию, как часть толпы, где преимущественно стояла молодёжь, взорвалась:
– На Саламин!!! На Саламин!!! На Саламин!!! Смоем позор!!! Смоем позор!!! Смоем п-о-з-о-о-о-о-р!!!
Те, которые были постарше, начали осмотрительно удаляться с места события, опасаясь возможных неприятностей. Многим стало ясно, что никакой он не полоумный этот Солон, ибо такую песнь, мог сочинить человек поистине талантливый
