самой доступной забаве в Сиджесе, а друзьями он называл любого, с кем общался больше трех раз. Иными словами – жизнь прекрасна, особенно когда ты молод, не голоден и, конечно же, не одинок.
В доме музы, во «Фрагате» работала знакомая официантка Кристина, которая души в нем не чаяла. Ее замужество не помешало им провести пару ночей в элоевой спальне. И что с того? Пустому мольберту все равно, а Кристину совесть, похоже, совсем не мучила. Впоследствии они стали приятелями. После того, как Элой бросил работу в кафе, их отношения не перестали быть теплыми. Напротив. Она подсаживалась поболтать и посплетничать, а он молча ел свой десерт и «ненавидел» ее за наивность и прямодушие. Конечно, не по-настоящему, но в частые дни тотального творческого кризиса. Да простит его Господь.
Сегодня Кристины здесь не было. Оно и к лучшему. Достав блокнот и карандаш, Элой долго разглядывал фонарь за окном, глубоко вздохнул и принялся чертить набросок. Один лишь кофе, забытый, остывал на краю стола. Но ему, несчастному, ничего другого и не оставалось.
– Я же «гений». Что может быть красивее уличного фонаря? Только уличный фонарь на фоне моря. И, несомненно, лет через пятьдесят такую картину выставят как минимум в Прадо, нет, в Лувре, чего это я мелочусь, – произнес он, спустя пятнадцать минут, вертя карандаш в руке. Карандаш выскользнул и закатился за диванчик напротив.
– Проклятье, – пришлось встать и искать сбежавший предмет.
Уют внезапно покинул кафе. Слишком громкие голоса, колокольчик входной двери. Не смерч ли это вот-вот уничтожит хрупкий комфорт? Цокот приближающихся каблуков, сладковатый аромат парфюма и звякнувший мобильный телефон. Люди во «Фрагате» в основном каста туристов, сорящих деньгами и пафосом. Но вошедшие были явно из другого теста. Иные. Опасные. Совершенно неделикатные негодяи. Новые посетители, не особо заботясь о приличии, заняли место прямо позади Элоя, шумно обсуждая что-то. Кажется, они спорили или ругались, но не подслушать было сложно и Элой, найдя карандаш, вернулся к своему незаконченному фонарю.
– Прекрати, дорогой, в твоем-то возрасте и так нервничать? Ты же себя раньше срока в могилу загонишь, – мелодичный и немного низкий женский голос, заставил Элоя резко отложить свой набросок.
– Не нервничать?! Ты устраиваешь невесть что, плетешь интриги и рушишь судьбы, и хочешь, чтобы я был спокоен? Что стало с Айелет, которую я знал три месяца назад? Где она?! Ах да! Она никуда и не уходила, просто до этого все, что ты делала и как поступала, говорило о том, что это игра! Искусная, да, но все же игра. Но, оказалось, ты всегда была собой! А я тебя придумывал! – спутник женщины и, судя по голосу, не молодой, был явно зол и даже не пытался вести себя тише, – И почему нельзя было сменить это чертово платье? На нас постоянно пялятся, а, учитывая обстоятельства, добиваться внимания мы не вправе!
– Да, все верно, я была честна и теперь получаю по заслугам, – послышался щелчок зажигалки, –
