Он улыбался счастливо. Когда гул стих, то он продолжил, не скрывая волнения: «Я должен сказать, что люблю вас и каждого здесь находящегося. Ради этого города я ставлю многое под удар, но мы должны идти до конца…»
Он не договорил из-за оглушительных оваций и стоял, подставив грудь этой стихии, этой мощи, что сейчас пронизывала его. К нему подошёл Скольд и прокричал что-то на ухо.
Даниэль озадаченно всмотрелся куда-то вдаль поверх голов зрителей. И произнёс: «К Сиду пришла его Нэнси! Несите меня к моей невесте!» И он выбросил микрофон и прыгнул в толпу, в её море, что понесло его дальше и дальше. И только прожекторы как близкие звёзды в фантастическом видении качались в его поле зрения.
Адели стояла в толпе в самом её конце. Видимо, она проникла сюда недавно с черного хода. Жених оказался рядом с ней, выбравшись из бушующих волн, и тут же обнял её. От неё пахло холодом и зимой. Она для приличия поцеловала его. И тут же послышались возгласы других девушек:
– Да чтоб эта блондинка сдохла скорее!
– Она не достойна его!
– Давайте её серной кислотой обольём!
Жених и невеста быстро скрылись за железной дверью, где их поджидало такси, вызванное Адели. Водитель расхохотался от изумления, шокировано глядя на пассажира:
– Да неужели! Дай автограф, братец!
И Даниэль расписался ему на каком-то чеке.
– И куда вам надо?
– Думаю, в мой особняк. Да! Отвези нас, братец, в мой особняк!
Адели сидела неподвижно, безучастная ко всему. Даниэль придвинулся ближе, уткнувшись в ее шею со словами:
– Я не знал, что ты придёшь.
– Тебя не было четыре дня. Я не могла дозвониться до тебя. И после этого ты говоришь, что не знал, приду ли я?
– Обсудим у меня дома, – заключил он. И дорога тянулась мучительно.
Вильгельм приветствовал с огромной радостью, когда встретился на лестнице с молчаливыми и мрачными Дани и Аделаидой, поднимающимися в хозяйскую спальню:
– Ты наша принцесса! Как я счастлив тебя видеть! Сделать тебе чай с ромашкой, как ты любишь?
– Спасибо, она меня вряд ли успокоит! – отозвалась Адели, пытаясь улыбнуться. Вильгельм и Даниэль переглянулись, а последний недоумённо пожал плечами. Только дверь в его комнату закрылась, как она произнесла язвительно и отчаянно:
– Ты мне почти сразу сделал предложение… Но давал ли ты себе отчёт, что такое помолвка? Такой понимающий в начале наших отношений – сейчас ты неузнаваем… Прекрати пить эту гадость!
Она выхватила стакан с позавчерашним виски-колой у него из рук. Даниэль сел на кровать и начал снимать с себя кожаный ошейник с внушительными шипами и сетку. Адели стояла на прежнем месте и почти плакала, сдавленно, с огромным трудом говоря:
– Кто эта
