опустилась на корточки и подобралась ближе, спрятавшись вместе с ним среди усыпанных снегом кустов, за которыми бурлил каменистый ручей, петляя по склону к невидимой дороге. Эми удивленно глянула на Катсуо, а тот указал на что-то вниз по течению. Она вгляделась в тени.
В дюжине футов парили яркие огоньки – бело-голубые сферы, чуть больше ее кулака. Они висели в футе над водой и покачивались в нескладном, но по-своему изящном танце.
– Что это? – выдохнула Эми.
– Аякаши, – шепнул Катсуо в ответ. – Ёкаи. Их можно увидеть только на закате и всегда у воды.
– Это ёкаи? – Эми затаила дыхание, глядя на медленную пляску огоньков. Они были красивыми. – Почему они здесь?
– Тут безопасно, – пробормотал Катсуо. – Внутри нашего барьера их не тронут другие ёкаи. Я хотел их прогнать ради твоей сохранности, но передумал. Пока мы их не трогаем, они безобидны.
Тории не пропускали ёкаев, только если те намеревались причинить зло. А тем, кто приходил с миром, они не мешали. На самом деле Катсуо стоило прогнать аякаши, ведь ёкаи могли задумать недоброе, уже оказавшись внутри. Священная земля попытается их изгнать, но не остановит, как барьер.
Отчасти поэтому кицунэ в храме и был опасен. Однако в первый раз его принесла Эми, а сам он мог и не пройти.
Крошечные, сияющие ёкаи, чьи фигурки в свете были неразличимы, вдруг прекратили беспорядочный танец и образовали ровный круг. Они начали кружиться по часовой стрелке, покачиваясь вверх-вниз странными волнами, а потом сгрудились, вспыхнули ярче и исчезли.
– Ой! – охнула Эми. – Ушли.
– Может, нас заметили, – произнес Катсуо. – Нам пора. Тебя ждет каннуши Фуджимото.
– Точно. – Мысль об этом чуть не омрачила ее хорошее настроение. Эми, не вставая, повернулась к Катсуо: – Спасибо тебе. Они прелестны.
Он улыбнулся и, кажется, покраснел. Эми не была в этом уверена – может, ее обманула игра света в сумерках.
– Подумал, что после того жуткого они и окровавленного кицунэ ты захочешь увидеть, что бывают и другие ёкаи. Аякаши редко показываются людям. Они очень пугливые.
Эми, поколебавшись, неловко схватила Катсуо за руку. Он изумленно распахнул глаза из-за того, как она нарушила правила камигакари. Его пальцы были теплыми; ладонь Эми на их фоне казалась крошечной.
– Спасибо, Катсуо, – пробормотала она. – Ты относишься ко мне с добротой, какой я не заслужила, особенно после бед и тревог, которые тебе пришлось из-за меня пережить.
Он развернул ладонь и сомкнул пальцы.
– Не пришлось. Мне все понравилось. Ну, разве что кроме они.
Эми рассмеялась и мягко высвободила руку. Все еще чувствуя его тепло, она подавила вспышку горькой, злой тоски о том, от чего по незнанию отказывалась все эти годы – от ласки другого человека. Хоть запрет и касался только мужчин, после смерти Ханы к Эми почти никто не притрагивался с заботой. Она даже не помнила, когда ее последний раз обнимали.
Насильные «объятия» Широ были не в
