грусть, не давило чувство незавершенности. Ее сердце слишком сильно тосковало.
Дверь в комнату всегда держалась закрытой. Не на замок, нет, но входить к Алисе запрещалось. Она мало спала, плохо ела, и каждый день проливала соленые слезы. На спине красовались уродливые обрубки – вечное напоминание об Анне, о крыльях ею подаренных. Они как два неизвестных нароста проглядывали сквозь любую одежду, привлекая ненужные взгляды, что лишь пробуждали воспоминания о последнем дне Анны. Чтобы принять жизнь, в которой нет сестры, Алисе, очевидно, нужно было куда больше времени.
Она снова погрузилась в череду мрачных мыслей. Взгляд остановился на холодной стене, щека прижалась к подушке, что впитала в себя немало соленых слез. Из темной бездны Алису вырвал загадочный звук, проникший из-за закрытой двери: странное негромкое рокотание, треск электричества и яркая вспышка, что отразилась на полу беглым светом сквозь узкую щель. Восстановившуюся тишину нарушил голос отца – Виктор разговаривал с кем-то в прихожей. Алиса подскочила с постели, подошла к двери и настороженно прислушалась. По сердцу прокатилась пробуждающая волна:
– Не может быть! – прошептала Алиса себе под нос.
Отец разговаривал с Александром. Конечно, эта вспышка – портал. Молодой король пришел за ней. Все-таки пришел! Потому что любит ее, она нужна ему!
Алиса распахнула дверь. Образовавшийся сквозняк тут же подхватил красный плащ – более эффектного появления принца в городской квартире и желать нельзя. Вот только это был совсем не Александр.
– Алиса! – глаза Августа переполнила искренняя радость встречи.
Он в два шага подлетел к остолбеневшей покровительнице и заключил в объятия. Настоящие, теплые, ласковые. Те самые, как и прежде, неизменные. В этих объятиях, этих руках, этом сердцебиении чувствовалась вся боль разлуки и ожидания, счастье воссоединения. Принц коснулся губами рыжей макушки Алисы. Исчезновение покровительницы лишь укрепило его любовь, но он помнил, кому она отдала свое сердце, потому не обнажил и половины истинных эмоций, чтобы не сбить ее с пути снова.
Август надеялся прочесть в глазах Алисы радость, но не смог увидеть ничего кроме боли. С остекленевшим взглядом она уткнулась лбом в широкую грудь принца, укрытую белоснежным мундиром, и тихо заплакала. Она не прикоснулась к Августу, не подарила даже самых безнадежных объятий – ее руки мяли в кулаках бархатный плащ. Алиса ждала не Его. Почему не пришел Александр? Почему не он обнимает ее с такой нежностью? Приди за ней Александр – все было бы проще: Алиса могла остаться верной своему выбору, жить убежденной, что в «Синей Птице» не случилось ничего настоящего. Самообман всегда проще, как и сплав по течению. Но любовь Августа осязаема и рушит печати, за которыми Алиса так старательно спрятала беспокойные чувства. Любовь взаимна и тяготит, потому как предполагает боль тех, кто
