песок зыбучийМы попрощаемся с друзьями
и скоро обо всём забудем.
Переливаясь пузырями,
нас окружат дела и люди.
И снова в сердце грусть таится.
И все вопросы без ответа.
Она уже не повторится,
она вздохнёт и растворится —
последняя неделя лета.
Ещё нам шелестят деревья,
играя с ветром втихомолку.
И солнце днём ещё нас греет.
Но это всё уже без толку.
Ведь скоро мы напьёмся ливней
до водяных, до мокрых стелек.
И прислонившись к батарее,
в окно уставимся как в телек.
Но пусть осталось так немного
для каждого тепла и света.
Она тебя не судит строго,
она проводит до порога —
последняя неделя лета.
~ * ~
Затянула над опушкой
вьюга канитель.
Смотрят старые избушки
окнами в метель.
В избах тёмных за порогом
прячутся века.
К морю держит путь-дорогу
ставшая река.
Ели в белом по-над речкой,
вмёрзли в лёд кусты.
Колокольня к небу свечкой —
пламенем кресты.
Церковь старая прижата
снегом до окон.
Огоньки лампад дрожат там
у святых икон.
Снег кружит над куполами,
навевая грусть.
Этот образ вечно с нами.
Это наша Русь!
~ * ~
С тихим вскриком, снежным стоном
ночь на головы спадает,
и своим святым законом
мне покой с надеждой дарит.
В этот тёплый белый вечер
жизнь мне ляжет на ладони.
Мысль, блуждающую вечно,
ветер памяти догонит.
И тоской виски овеет,
заморозит кровь бессильем,
да печалью пожалеет
и согреет жёлто-синим.
Всё, что было, всё, что будет,
тень дрожащая расскажет,
А мечты мой дух погубят
и, смеясь, глаза завяжут.
И отыщет тропку в сердце
меланхольный спутник снега.
Грусть зайдет ко мне погреться,
не найдя нигде ночлега…
И, накрывши мир мой пледом,
ночь с друзьями удалится,
а за ней, крадучись следом,
вновь вернётся день-убийца.
~ * ~
В моей каморке живут две тени.
Одна большая – от белой свечки —
она ласкает собою стены,
шепча рифмованные словечки.
И лижет сердцем моим постели,
сползая на пол кровоподтёком.
А тень вторая слабей, но злее —
она от света, что из-за стёкол.
Она приходит, когда я мёртвый.
Ложится лужей, где сердце било
из перерезанной сном аорты,
где тень от свечки огонь любила.
Я не люблю ни ту, ни эту —
