не было в норе уже почитай с седмицу, не меньше.
В том, что брат живой Дануха была уверенна, но вот когда этот вечно где-то шастающий «недоколдун» изволит вернуться, неведомо было никому. Хотя по идеи должен появиться в самые ближайшие дни, так как на носу Купальная седмица, а к ней он обязательно заявится.
Следующие живые души, о ком вспомнила Дануха – это её родовые еби-бабы, посаженные по лесам. Надо было бы живых проверить и освободить от заклятия, но идти к ним не хотелось по понятным причинам. Все они как одна большуху ненавидели лютой ненавистью и было за что. Это же она их собственноручно туда упекла, лишив привычной жизни и по сути дела в данной ситуации приговорив к мучительной голодной смерти в полном одиночестве. И таких по местным урочищам насчитывалось аж пять штук.
Вспомнила каждую. Последнюю из них взбалмошную Саккеру уволокла совсем недавно, луны ещё не прошло. У этой, ненависть совсем свежая. Да. Наказала она бабу за дело. Ещё в прошлое лето предупреждала, что если опять не станет беременеть, то запрёт в еби-бабы. Но та снова заартачилась, строя из себя последнюю дуру и придумывая очередные отговорки. Только Дануху на этой мякине не проведёшь. Саккера баба здоровая и возраст для родов подходящий. Ну отдохнула три года после последней девки, но не шесть же лет. Вот и получила по заслугам.
Да в общем-то и другим любить большуху было тоже не за что. Так или иначе все были наказаны за дело, но им уд по реке да два по берегу. В своём заточении они винили не себя, а злостную и говнистую большуху. Наверняка все до одной бабёнки ни забыли своих обид.
Дануха думала мучительно долго всю обратную дорогу, что с ними делать. Пойти снять заклятие, повиниться прибрав к себе или пусть пропадают пропадом? А ведь они её не простят. Мало того, в гибели рода обвинят именно её, а та же Саккера обязательно кинется драться, если узнает, что за большухой больше никакой силы нет. Притом драться будет насмерть, тварь, а Дануха сейчас израненная, может и не одолеть рассвирепевшую бабу.
Она сидела на горячей земле у своего тлеющего кута с подветренной стороны и всё думала и думала. В общем-то о разном думала, не только об этих ущербных. Думала, как дальше жить и что значат слова Водяницы, мол от реки уйдёшь, а из этих земель хода нет. Где она теперь должна жить. В лесу у Данавы что ли. Да как же она без реки. Без своего родника.
Вдруг как гром среди ясного неба, из-за бабьих огородов со стороны склона, где она прибила волка, раздался бабий душераздирающий вопль. Дануха соскочила, всматриваясь сквозь дым, но разглядеть, кто там так орёт, не получалось. Лишь поняла, что это кто-то из своих, но не смогла определить по голосу.
Неужто кто сбежал. Большуха, схватив клюку ринулась огородами вокруг пожарища чуть ли не бегом на эти вопли. Но проламываясь через высокие заросли травы, не добежав несколько шагов резко остановилась и прислушалась.
Баба уже не вопила, а вполголоса причитала и Дануха с ужасом узнала в ревущей только что вспоминаемую Саккеру.
