туда птицей, а потом с баулами вернуться обратно.
– Я позвоню Антуанетте.
– Куда, в рельсу? Тут связи нет.
– У меня спутниковый, – объявила Светлана, достав маленький складной телефончик. – Пусть привезет вещи в Эль-Кутейфу…
– Ну и как ты себе это видишь? Взрослая женщина-мусульманка с двумя европейскими сумками голосует на трассе – подвезите в Эль-Кутейфу, я хочу беглым неверным отвезти их вещи.
– Пусть хоть документы привезет, – сказала девушка, прикладывая трубку телефона к уху.
– Документы всегда нужно носить с собой, – назидательно произнес Виктор, но Светлана его не слушала.
– Так, пойду куда-нибудь повыше, сигнала совсем нет. – И она направилась к небольшому пригорку.
– Смотри не провались никуда, – посоветовал Виктор.
– Тебе что-нибудь привезти из твоего?
– Щипчики для ногтей и машинку для стрижки волос в носу, пожалуйста, – шутя попросил Виктор.
Светлана недовольно поморщилась и, оставив Виктора наедине с каменным сараем, вскоре скрылась за пригорком.
Лавров уселся на земле в тенечке, чтобы отдохнуть после долгой ходьбы. Он едва успел вскочить на ноги, когда к нему подлетел в клубах пыли пикап, набитый вооруженными людьми в полувоенной форме и грязных тряпках.
– Ты знаешь, где ты оказался, американец? – крикнул по-английски здоровяк, спрыгнув с пассажирского сиденья.
Лавров сощурился и приставил к глазам ладонь козырьком, чтобы рассмотреть говорящего в лучах ослепительного солнца, сверкавшего у того за спиной.
– Знаешь, и все же пришел? – продолжал здоровяк в коричневой чалме.
Длинноволосый, усатый, бородатый и бровастый сириец был больше похож на героя комиксов, чем на живого человека. И Виктор едва сдерживался, чтобы не рассмеяться.
Китель сирийской армии сверху накрывал коричневый кафтан-абай, за многослойным шелковым поясом торчал огромный кинжал с широким загнутым клинком без гарды. У других боевиков не было такого кинжала, зато имелись автоматы Калашникова с деревянными прикладами, украшенными изображениями Девы Марии.
– Так скажи, американец, есть ли у меня причины не расстрелять тебя прямо на месте? – с издевкой спросил здоровяк.
Лавров не спешил с ответом. Ведь в теперешнее время, прежде чем открыть рот, нужно учесть мнение феминисток, веганов, национальных и сексуальных меньшинств, религиозных людей и бродячих собак. Иначе вся эта оскорбленная масса с присущей ей человечностью тебя разорвет. Во имя гуманности.
– Я не американец! – ответил Лавров по-русски, и настроение вопрошающего заметно улучшилось.
– Да, Антуанетта, договорились. Я обязательно отблагодарю тебя.
Светлана прохаживалась на другой стороне холма, на котором стоял караван-сарай Хан-аль-Рус, и скороговоркой на арабском языке, не хуже любой жительницы Ближнего Востока, договаривалась с Антуанеттой Насралла.
