представлялся достаточно сложным для вратаря. Так или иначе, обещание Яшина оказалось выполненным, хотя гол поставил динамовцев в положение проигрывающих – 0:1, правда, конечный результат все же оказался в их пользу – 4:2. Сдается мне, что и в загубленном, испитом состоянии душа этого несчастного человека хранила пожизненную благодарность Яшину.
Однако дружески-уважительное, а то и почтительное отношение Воронина и Стрельцова к своему спортивному оппоненту – их «душеприказчику» не указ. Оплакивая крокодиловыми слезами попытки отдаления гигантов друг от друга, тот в своих сочинениях сам усердно разводит по разным углам «народного» Стрельцова с «официозным» Яшиным. Да еще как: «Возвращение Стрельцова в 60-е годы не могло не отодвинуть Яшина в болельщицком признании. Официоз Яшину только мешал, а «недодача» властей продолжению славы Эдуарда только способствовала». И еще: «Стрельцов вернул футболу аншлаги».
Вспоминаю сам, опрашиваю других очевидцев футбольных событий 40-летней давности и не нахожу ни малейшего подтверждения, что возвращение Стрельцова отодвинуло Яшина в болельщицком признании. Я тогда много общался с болельщиками – и «стихийными» и организованными (в том же лужниковском Клубе любителей футбола). Да и в компаниях, где сиживал – дома у себя либо приятелей, в Домах ли журналиста, актера (ВТО), литераторов, архитекторов, – о дележке славы между Яшиным и Стрельцовым, о каком-то перераспределении лавров, хоть убейте, слышать ни от кого не приходилось. Ни от недавнего «безродного космополита» писателя Александра Борщаговского или уморительного поэта-сатирика Владлена Бахнова, ни от какого-нибудь Васи Пупкина. Слава футбольных колоссов, заслуженная каждым в отдельности, могла словно канат перетягиваться от одного к другому лишь в горячечном восприятии мелкой фронды, изощрявшейся в своем нигилизме как только могла.
Населению стадионов, в отличие от приблудных завсегдатаев ресторана ВТО из соседнего АПН (Агентство печати «Новости»), был по барабану «официоз» Яшина, да еще присочиненный. Стадионные массы больше заводились от досадных голов и поражений, приписанных знаменитому вратарю. Но ведь по первое число доставалось и Стрельцову, не раз и не два с той же степенью справедливости обвиненному в простоях и безделье на поле.
В футболе как от великого до смешного один шаг, так и от смешного до великого. Разве же секрет, что после чилийского казуса популярность Яшина, якобы отодвинутого Стрельцовым в болельщицком признании, взмыла вверх. Она достигла пика в 1963–1964 годах и оставалась в этих высоких далях в 1965—1967-м, то есть параллельно второму явлению центрфорварда. Возвращение Стрельцова, которое и впрямь можно назвать триумфальным, не спорю с Нилиным, вызвало зрительский ажиотаж. Но аншлаги он не вернул, потому что они и не исчезали. Можно легко доказать документально, что Лужники и другие стадионы многократно собирали полные трибуны как до этого возвращения, так и после него, в матчах и без участия Стрельцова.
Другим
