style="font-size:15px;"> «Ещё десять минут прогулки и домой». Резкий смех привлёк его внимание. В стороне, возле забора, виднелись школьники. Человек восемь, скрытые кустами, что-то весело обсуждали и смеялись. В руках у всех были сотовые телефоны.
«Вот чудные дети, даже смеются с телефонами уже, скоро спать с ними будут», – мелькнула у него крамольная мысль. Усмехнувшись пошлости мысли, он продолжил свой путь.
Но тут из кустов, где шумели школьники, выскочил паренёк: из носа у него шла кровь, рубашка была разорвана. Он споткнулся и упал, а на спину ему тут же навалились ещё двое, а третий с разбега ударил в живот. Парень скрутился от боли.
Следом выскочили другие, продолжая держать перед собой телефоны, весело обсуждая происходящее. Только тут Пётр Алексеевич разглядел, что это скорее частично были школьники, а частично ребята и повзрослее. По его прикидкам, от тринадцати до восемнадцати лет, судя по лицам и телосложению. Всего десять человек. Три избивают, а семь снимают на телефоны и смеются.
Его не было хорошо видно за молодым кустарником, поэтому избиение продолжалось как ни в чём не бывало. Наверняка, если бы его заметили, всё изменилось. Какое-то время он размышлял, как поступить. Драка мальчишек – это обычное дело. Он сам участвовал в таких хороводах ещё мальцом. До войны. И синяков получал от старших ребят дай бог каких. В этот драке было избиение. Одного травили толпой.
Шанс изменить ситуацию своим вмешательством был, но небольшой, поскольку заправщики ещё не насытились кровью, судя по активности обсуждения происходящего. Он отодвинул кусты и посмотрел внимательнее. Парень на земле сжался, прикрыв голову руками. Его не пинали, а только толкали и, кажется, плевали в него. Но как только он приподнимался, двое сразу бросались ему на спину, парализуя попытки сопротивления и побега дружным хохотом и новым ударом.
Прошло секунд тридцать, в течение которых Пётр Алексеевич принимал решение. Единственное, чему он научился хорошо за свою жизнь, – это отличать добро от зла. Драка для него не всегда была злом, и, возможно, тот, кого били, был последним негодяем, которого современные тимуровцы ставили на путь истинный.
Именно поэтому он не вмешался с первой секунды.
Его компас не показал чётко, где добро, а где зло. Тем не менее оставить их и пойти своей дорогой у него даже не возникло мысли.
– А если я тебе так пну по уху, тебе будет смешно?
Олег автоматически повернул камеру в сторону звука, увидев выходящего из кустов пенсионера. Обе груди у него были в орденах.
Ветеран, старикан, хотя и опирался на трость, шёл бодренько.
– Дедуля, ты чего, войной ошибся? – спросил Аркашка, одноклассник Олега.
– Да, дед. Вали отсюда. Мы хулигана жизни учим, – вторил ему Лёха.
Тот был на два года старше, откосил от армии и негласно был заводилой их компании. Все засмеялись его издёвке. Кроме деда, что смотрел сурово, нисколько не оценив шутку.
– Так
