А иначе и быть не могло: я не держала на него зла, но испытывала очень сильную обиду и досаду, Игоря, по факту, ни в чём не обвиняя. Ведь он действительно знал меня во много раз лучше родителей и хорошего для меня сделал куда больше, чем всё моё окружение. Он создал для меня именно такую дружбу, которая возникает между людьми спустя десятилетия тесного общения, как раз то, что мне было так необходимо. Порой я гостила у него неделями; ни о чём не предупредив, я могла совершенно спокойно прийти из университета к нему в квартиру, приготовить яишенку и по-хозяйски спросить: «Поделиться?». Бывало, что, приходя к себе домой, Игорь заставал меня спящей в его кровати, и он к этому относился абсолютно нормально. Меня он не будил, а когда сам уставал, ложился рядом и, приобняв, засыпал у меня на плече. Он прекрасно знал, как лечь так, чтобы я не проснулась. Да и вообще, он знал меня всю до мельчайших подробностей: знал, как я чутко сплю, знал, сколько соли сыпать в салаты, знал, что я люблю носить из одежды под каждый случай, знал, какие вещи мне нравятся у него, знал, какое печенье я покупаю и в каком магазине, – словом, всем бы таких друзей, но только чтобы они не уезжали. С такими друзьями везде чувствуешь себя дома, но расставание с ними равносильно побегу из прекрасного дворца в старую тёмную хижину. Слишком тяжело потом привыкнуть жить без них, тяжело становится даже чай пить – ведь вся твоя жизнь служит одним сплошным напоминанием о проведённом вместе времени.
Тяжело. Да, даже несмотря на все плюсы, которые я нашла в переезде и смене жизни, мне было тяжело. Не хочу жаловаться, но за отсутствием понимающего собеседника я начинаю сильно нервничать. Я всё ещё оставалась самым счастливым человеком на земле, но даже самому счастливому человеку на земле бывает плохо.
Особенно стало туго накануне Нового года. Потому что закончилась учёба, и у меня осталось слишком много времени на собственные мысли, – грустно. Грустно и больно – я вновь чувствовала себя и брошенной, и никому не нужной. Ведь по факту так и было. Друзей у меня больше нет, а у родителей не одна я. Моей сестре внимания и воспитания доставалось в большей мере, но этим я всегда была довольна. Повторю: родители всегда мной интересовались, но только в таком количестве, чтоб я не казалась брошенным ребёнком. Они особо не переживали, когда я возвращалась домой ночью и прогуливала школу и институт с подругами (я этим не злоупотребляла), и не волновались, если у меня садился телефон во время долговременной прогулки или если я ночевала у Игоря. Он больше обо мне заботился, и меня всё устраивало. Единственное что, я прекрасно знала, что если я, допустим, уеду учиться за границу, или, предположим, выйду замуж и стану жить с мужем, никто из моих родственников не будет по мне скучать. Обычно меня этот факт радовал – так я ощущала себя свободной – но именно сейчас он меня угнетал. Я бы хотела быть нужной. Хотя бы маме.
Под Новый год настроение совсем упало. Мне не хотелось праздновать, я бы сейчас предпочла закутаться в одеяло, немного почитать и заснуть
