было там у продавца отрезать ему кусок. У них же всегда есть нож, надо было попросить…
– Мам, ты что? Он уже всякую ерунду придумывает, а ты изобретаешь способы, как бы ему угодить! Все равно уже ушли оттуда, теперь что до продавца идти, что до дома – одинаково.
• И что с ним делать? Не идет ведь!
Я кое-как вытянула Димку из лужи и пообещала дома всыпать ремня. Димка продолжал орать, а я продолжала его тащить в сторону дома, уже не обращая внимания на его рев. Ближе к подъезду ребенок начинает понимать, что расправа неминуемо надвигается с каждым метром и постепенно затихает. А потом начинает снова канючить:
▪ Мамочка, я больше так не буууду, только не надо ремня.
Ну пришлось все-таки простить, не бить же ребенка в день рождения!
На работе у Пашки начались неприятности, вернее, не только у него одного, а почти у всего населения страны – зарплату сначала задерживали, а потом и вовсе перестали платить. Кое-как мы протянули полгода, а потом на помощь пришла свекровь. Она работала кочегаром в небольшой котельной, начальник которой часть здания сдал в аренду под станцию техобслуживания автомобилей. На станцию требовался автомеханик, и свекровь сумела договориться с хозяином, чтобы на эту работу приняли Пашку. После месячных раздумий и сомнений, надежд, что, может быть, на заводе начнут во время платить зарплату, Пашка согласился заняться ремонтом машин.
Станция открылась одной из первых в городе, работы было очень много, и муж пропадал на станции день и ночь, иногда прихватывая и выходные. Приходя домой, он замертво валился от усталости, но зато и денег стало ощутимо больше, и выплачивались они сразу же, за проделанную работу. Первое время я радовалась приличным суммам денег, которые приносил муж, а дней через десять затосковала. Мы практически перестали видеться, намного меньше общались, и я очень по нему скучала. Единственный плюс состоял в том, что мне было разрешено самой ходить по магазинам. Раньше Пашка работал посменно и мог всегда сопровождать меня, теперь же, почти не бывая дома, ему волей-неволей пришлось снять часть своих запретов.
Оказавшись впервые за несколько лет одна на улице, я ужасно растерялась. Боялась переходить через дорогу, мне казалось, машины мчатся со всех сторон сплошным потоком, нервно озиралась по сторонам, опасаясь неизвестно чего, в общем, вела себя, как деревенская дурочка. Как же я одичала, сидя дома и не выходя никуда без мужа! Но за пару-тройку дней я вполне привыкла спокойно передвигаться за стенами квартиры, не впадала больше в панику посреди проезжей части, и мы с Димкой бодро шлепали по магазинам. Приходилось, правда, брать с собой коляску, так как он иногда начинал капризничать и наотрез отказывался передвигаться самостоятельно, а возвращались домой мы еще и доверху нагруженные покупками. Все это мне предстояло поднять на пятый этаж, без лифта, что не особенно радовало.
Иногда в моем ребенке вдруг просыпался альтруизм, и он старательно помогал донести два достаточно тяжелых пакета с продуктами. Со стороны, вероятно, это выглядело очень комично: двухлетняя кроха, важно сопя, несет два здоровущих пакета больше него
