Вот на муже застегнули наручники, вывели за дверь. Я кинулась к окну, увидела, как довольно бесцеремонно его затолкали в машину. Поехали. В тот день я еще не подозревала, что самое страшное меня и сына ожидает впереди. Я так до конца и не поверила в происходящее, не понимала, насколько все серьезно.
В этот же день приехала сестра мужа, Люся, пригласила нас в гости к их младшему брату на день рождения. Заливаясь слезами, я рассказала ей об утреннем аресте, объяснила, что мне сейчас не праздников. Она немного меня успокоила, сказав, что, возможно, Пашку все-таки отпустят, хотя бы до суда. А так как увезли его в их РОВД, то все равно лучше поехать к ним в гости. Там можно будет заодно сходить в милицию и узнать, отпустят сегодня мужа или нет. Все лучше, чем сидеть одной дома и реветь. Эти доводы меня убедили, и я согласилась поехать к свекрови в гости.
Дома у свекрови мои новости никого особо не огорчили, дело привычное, подумаешь, – посадят! Выйдет. А день рождения бывает только раз в год, и нельзя его не отпраздновать. Весь вечер я сидела, как на иголках, не находила себе места, бесцельно слоняясь по огромной четырехкомнатной квартире, ужасно нервничала, совершенно не могла есть, мне просто кусок не лез в горло.
Только часов в десять вечера мне все же удалось уговорить свекровь дойти до отделения милиции. Дежурный опер разговаривал с нами грубо и резко, зловещим голосом обещал, что мужа завтра отпустят. Мне это показалось немного странным, даже за хулиганство дают пятнадцать суток, а здесь – уголовное дело. Кто же выпустит пойманного подозреваемого на следующий день? Но, несмотря на мое недоверие, больше никакой информации в милиции не получили, и нам ничего не оставалось делать, как отправиться домой. Идя обратно, я рыдала взахлеб, не обращая внимания на удивленные взгляды редких припозднившихся прохожих, а Мишка, старший брат мужа, пытался меня утешить, заверяя, что Пашку непременно выпустят, если не завтра, то очень скоро.
На следующий день нам очень не повезло. На шахте, находящейся в их районе, произошел большой взрыв, погибло около ста пятидесяти человек. По причине этого несчастья в отделении милиции оказались закупорены все входы-выходы, и внутрь здания никого не пускали, посоветовав сквозь приоткрытое небольшое окошко в двери подойти завтра.
Свекровь все же немного настырно поскандалила с дежурным у двери, благодаря чему тот выдал «секретную информацию»: муж уже переправлен в КПЗ, но ехать туда не надо, если мы хотим его увидеть, то завтра всех задержанных по этому делу доставят снова сюда, в милицию. Во сколько их привезут, неизвестно, но не раньше восьми утра, это точно. Я твердо решила появиться возле дверей милиции ровно в восемь, чтобы иметь возможность хоть ненадолго увидеться с мужем. Что мне декабрьский мороз? Я ДОЛЖНА его увидеть, я просто не могу без него жить!
Я так и сделала, с утра заступив на пост. Свекровь изъявила желание поморозиться вместе со мной, чему я была рада. Опыта общения с милицией у меня не было никакого, милиционеров я боялась до одури, а для нее все эти дорожки были хожены-перехожены. Она знала, к кому из милиции
