с ней, Марией Кирсановой, отродясь не бывало. Но тут она увидела ТАКОЕ… То есть ТАКОГО! Парень был настолько хорош, что у нее дух захватило. И одет совсем не так, как одевались мужчины у них в провинции. А как ему все это шло! Светлые брюки и рубашка лазоревого цвета. «У нас бы сказали: вырядился как педик». Маруся никогда бы не подумала, что такие мужчины ездят в поездах! Только самолетом, Москва – Париж – Лондон!
– Входи… те.
– Спасибо. А с вещами можно?
– Вы что – сюда?!
– Пятое купе, я не ошибся? – Блондин заглянул в билет, который держал в руке.
– Нет. То есть да. Это действительно пятое купе.
– Вот и замечательно! – Он легко закинул на верхнюю полку свою сумку и закрыл дверь: – Не возражаете?
– Нет. У вас же билет.
– Вот именно.
Он сел, окинул ее ласкающим взглядом и улыбнулся. Она совсем поплыла. В висках застучали молоточки, а живот отчего-то превратился в гелевый воздушный шарик. В нем образовалась сладкая пустота. Марусе казалось, что она вот-вот воспарит под самый потолок.
– До Москвы едете? – все с той же улыбкой спросил блондин.
– Да. – Слова как будто в горле застряли. Надо сначала в себя прийти.
– Я тоже до Москвы, а поскольку нам вместе ехать, то разрешите представиться: корнет Оболенский.
Блондин слегка нагнул красивую голову, отчего на лоб картинно упала прядь волос. У Маруси было ощущение, будто она смотрит по телевизору фильм. В главной роли дуреха-провинциалка Машка Кирсанова.
«Рот закрой! – мысленно велела она себе. Не про тебя товар. Хотя…» Она кокетливо взглянула на блондина:
– Какой корнет? Не поняла?
– Фамилия моя такая: Оболенский. Эдуард Оболенский. Совсем как в песне. Помните? «Подайте бокалы, поручик Голицын, корнет Оболенский – налейте вина».
– Я такой песни не знаю.
– Придется вам спеть. А лучше налить. Вас как зовут?
– Маруся. То есть Маша. Мария.
– Мария, вы, кажется, хотели воздухом подышать?
– Воздухом? Нет уж, я лучше здесь посижу.
Она вроде бы отдышалась, пришла в себя и стала рассматривать блондина с откровенным интересом. У него и в самом деле черные глаза, или это ей только кажется при свете неяркой лампы? Черные глаза, угольно-черные ресницы, а волосы светлые. И нос прямой, и в самом деле аристократический. Красавчик просто!
Он тоже разглядывал девушку с неподдельным интересом.
«Нет, эта не побежит к проводнику проситься в соседнее купе…»
– Корнет, вы какими судьбами в этих краях? – Маруся закинула ногу на ногу.
– Путешествую. По делам. Можно на «ты» и просто Эдик.
– С ума сойти! Моего папашу тоже Эдуардом звали, между прочим. Эдуард Листов, слышал про такого художника?
– Листов? Этот тот, который недавно умер? Как же: знаменитость! Кто про него не слышал.
– Вот уж не знала,
