и Беатрис демонстративно отшатнулась, подобрав юбки. – Я приехала за Джеймсом! За своим сыном.
Лицо Беатрис на мгновение дрогнуло, но губы тут же сжались.
– Проведите ее сюда. – Она отвернулась и прошла в гостиную. – И подождите.
– Мэм, – тихо прошептала миссис Хейверз, помогая дрожащей Амелии подняться. – Не бойтесь, никто вас здесь не обидит.
– Пожалуйста, принесите моего ребенка, – взмолилась Амелия, сжимая руку экономки. – Пожалуйста, принесите его мне.
– Ну, полно! Успокойтесь. Поговорите с миссис Харпер. Мадам, принести чаю?
– Разумеется, нет, – ответила Беатрис с едва сдерживаемым гневом. – Закройте дверь.
Хозяйка Харпер-хауса прошла к красивому гранитному камину, обернулась и, пока дверь тихо закрывалась, холодно смотрела на жалкое создание.
– Вы одна… вы были, – язвительно подчеркнула она, – одной из шлюх моего мужа.
– Я Амелия Коннор. Я пришла…
– Я не спрашивала, как вас зовут. Меня не интересуют ни ваше имя, ни вы сами. Я полагала, что у подобных вам женщин, тех, кто, оставаясь обычными шлюхами, считает себя любовницами, хватает ума не являться в дома мужчин, которых они предпочитают называть своими покровителями.
– Реджинальд… Реджинальд здесь?
Амелия обвела изумленным взглядом роскошную комнату с разноцветными светильниками и бархатными портьерами. Она никак не могла вспомнить, как оказалась тут. Ярость и возбуждение покинули ее, оставив лишь озноб и смущение.
– Его нет дома, и считайте, что вам повезло. Я прекрасно осведомлена о вашей… связи и знаю, что он прекратил ее, щедро вас вознаградив.
– Реджинальд?..
Ее воспаленный мозг услужливо показал ей Реджинальда, стоявшего у камина. Не этого… не этого. У ее камина. В ее гостиной.
Вы думали, что я позволю такому жалкому существу воспитывать моего сына?
Сын. Ее сын. Джеймс.
– Джеймс. Мой сын. Я приехала за Джеймсом. У меня в экипаже его одеяльце. Я сейчас же заберу сына домой.
– Если вы полагаете, что получите деньги за сохранение столь постыдной тайны, то жестоко ошибаетесь.
– Я… я приехала за Джеймсом. – Амелия шагнула к Беатрис, протягивая руки. Улыбка задрожала на ее губах. – Ему нужна его мама.
– Ублюдка, которого вы родили и которого мне навязали, зовут, как и его отца, Реджинальдом.
– Нет, я назвала его Джеймсом. Мне сказали, что он умер, но я слышала его плач. – Теперь Амелия оглядывала комнату с тревогой. – Вы слышите, как он плачет? Я должна найти его, убаюкать песенкой.
– Вам место в психиатрической лечебнице. Мне вас даже почти жаль, – Беатрис возвышалась ледяной статуей на фоне мечущихся языков пламени. – У вас, как и у меня, нет выбора. Но я, по крайней мере, ни в чем не виновата. Я его жена. Я рожала ему детей, рожала их в браке. Я теряла его детей и безмерно страдала, но мое поведение безупречно. Я закрывала глаза
