воспоминания», – решила Роз, как отбросила она их причину. Возвращение Брайса Кларка в Мемфис лишь подчеркивает важность и своевременность возрождения ее жизни, как общественной, так и личной.
Розалинд добежала до старого пораженного молнией дерева гикори, отмечавшего половину дистанции, и повернула назад. Влажный туман впитался в ее волосы и куртку, но холод не чувствовался, и мышцы расслабились. К сожалению, все, что говорят о пользе физических упражнений, правда.
Дорогу не спеша перешла олениха. Роз заметила и более густую зимнюю шкуру, и настороженный взгляд огромных карих глаз.
«Ты прекрасна, – подумала Роз, тяжело дыша на последней полумиле. – Только, будь добра, держись подальше от моих садов». Еще одна заметка на память: обработать сады репеллентами до того, как эта милая олениха с подружками и приятелями решит заглянуть в питомник перекусить.
Роз как раз сворачивала на подъездную аллею, когда услышала приглушенные шаги и почти сразу увидела легко узнаваемую даже в тумане фигуру.
Перейдя на бег на месте, Розалинд улыбнулась сыну:
– Ты сегодня ранняя пташка.
– Хотел побегать вместе с тобой, но не успел, – Харпер пригладил пятерней темные волосы. – Так бурно отпраздновали День благодарения и твой день рождения, что решил до Рождества сжечь накопленные жировые запасы.
– Ты никогда не набираешь и унции. Это раздражает.
– Не завидуй, я дряблый. – Харпер расправил плечи, закатил глаза, карие, как у Роз, и рассмеялся. – Кроме того, должен же я догнать свою мамочку.
Розалинд видела свои черты в лице сына, но, когда он улыбался, перед ней вставал его отец.
– Этому не бывать, приятель. Сколько миль ты себе наметил?
– Сколько пробежала ты?
– Три мили.
Харпер ухмыльнулся во весь рот.
– Тогда мои четыре, – пробегая мимо, он легко погладил ее по щеке.
– Надо было сказать ему пять, и пусть бы лез вон из кожи, – прошептала Роз и, посмеиваясь, перешла на шаг.
Дом, все такой же красивый, а кроме того приютивший неприкаянного призрака, выступил из тумана.
Поднимаясь к себе тем же путем, что спустилась, Роз радовалась концу истязания. Она приняла душ, переоделась в рабочую одежду и, только выйдя на лестницу, разделявшую два крыла дома, услышала первые шевеления.
Мальчики Стеллы собирались в школу. Лили хныкала, требуя завтрак. Приятные звуки. Милые сердцу деловитые семейные звуки.
Пару недель назад дом был более оживленным. Все ее сыновья собрались на День благодарения и ее день рождения, и Рождество Остин и Мейсон проведут с ней. Мать взрослых сыновей не вправе просить большего.
Сколько раз, пока они росли, она молила хоть о часе тишины и абсолютного покоя, а пределом мечтаний была возможность понежиться этот час в горячей ванне.
И
