вещь – женский язычок. В этом, кстати, убеждаешься только при поцелуе. Неплохо еще бывает по-дружески лизнуть ее в нос.
Но вообще, надо сказать, губы девушки – это такой предмет, который очень трудно поцеловать. Иногда бывает, целый день подкрадываешься к ним, выжидаешь удобный момент, сторожишь случай. Главное – не спугнуть их неосторожным движением. Необходимо усыпить их бдительность смирным и дружеским поведением. И вот в тот момент, когда они окончательно поверят, что вы не замышляете в отношении их ничего плохого и прогуливаетесь здесь совсем по другой причине, прыгайте к ним и, держа их обладательницу как можно крепче за уши, целуйте.
Но прошу вас особенно не увлекаться во время поцелуя. А то один мой приятель целовался в подъезде с любимой девушкой, увлекся и случайно оторвал ей уши.
Кстати, заблуждается тот, кто считает, что кроме губ у девушки на лице больше ничего нет. А щеки? С них, кстати, поцелуй начинать и надо. А носик? А поцеловать глазки? Девушка придет в восторг от такой оценки ее очей. А невыразимый привкус и нежная плоть ушек? Покусайте мочку и слегка потяните зубами за сережку. Девушка непременно станет в безумстве извиваться от такого неслабого приемчика. Сожмите ее покрепче и добейте, проникнув языком поглубже в ушную раковину.
А если после этого вы еще доберетесь до ямки за воротником между ключицами и поводите там языком! Заверяю любого, после таких ласк девушка сама изнасилует вас, если, конечно, догонит.
Однако, я не знаю ничего восхитительней, чем поцелуй в тихий зимний вечер, когда крупные хлопья снега с завораживающим шорохом покрывают землю. Что может быть лучше горящих румянцем щечек, выглядывающих из воротника девичьей шубки. И хочется реветь от жалости к жителям экватора, лишенным такого незабываемого удовольствия.
* * *
Оказалось, что в постели можно делать все, что доставляет удовольствие обоим, даже читать.
– …Здорово! – воскликнула Глория, когда Никита замолчал и стал аккуратно завязывать эссе в папку. – Ты сам это написал?
– Нет, конечно, – почти безразлично, но в глубине души радуясь успеху, ответил Самолетов. – Писала вот эта рука. А я только следил, чтобы не было чего лишнего. Теперь-то, я надеюсь, награда не заставит себя ждать.
Никита отложил папку в сторону и стал придвигать с недвусмысленными намерениями к девушке. Одновременно он пытался расстегнуть широкий блестящий ремень на ее джинсах. Она очень любила блестящие вещи, серьги, кольца, кулоны и Самолетову не претила такая страсть к блестящему. Женщина должна одеваться так, чтобы мужчинам непременно хотелось ее раздеть. При этом по возможности быстро, но ремень не хотел поддаваться.
– Подожди, – остановила его попытки Глория, – пообещай, что посвятишь какой-нибудь свой будущий роман мне.
– Договорились. Так и напишу: «Посвящается кареглазой девушке».
– Обещаешь?
– Клянусь,
