Лондон. Ему нужно связаться со своим кузеном на Мадейре. Он сказал, что возник вопрос, который ему нужно обсудить с мистером Трейнором.
– Я слышал, мистер Трейнор едет в Англию.
– Да, но он точно не знал, когда приедет, а Луис не хотел ждать его приезда.
– Вам показалось, что он расстроен из-за того вопроса, который необходимо было обсудить с кузеном?
– Н-нет… не расстроен. У меня возникло чувство, что он больше был раздражен, выведен из себя. Он сказал, что всегда гадал, как он решит задачу, если она возникнет, и вот она возникла, и он понял, что без помощи кузена не справится. Если Луису нужен совет, он обычно обращается к клерку Гудингу; я предложила ему позвонить в Лондон по телефону, а не ехать туда самому. Но он покачал головой и сказал, что в данном случае даже Гудинг бессилен. Потом он сменил тему, и мы заговорили о другом.
«Он сказал, что всегда гадал, как он решит задачу, если она возникнет, и вот она возникла, и он понял, что без помощи кузена не справится…»
Нетрудно было предположить: Луиса встревожило неожиданное появление представителя побочной линии семьи. И если его мать действительно боялась, что муж ей изменяет, Луис Френч заранее готов был поверить в самое худшее.
Встретился ли он с тем человеком? Что произошло? Если умер тот, другой, неужели Луис Френч убил его, а затем скрылся?
Если не считать часов, ничто не связывало покойника с семьей Френч.
Вполне возможно, Луиса тревожили другие дела. Например, необходимость смены судоходной компании-партнера или новый управляющий банком… Какой-нибудь по-настоящему важный вопрос, принять решение по которому имели право только владельцы фирмы.
«А может, – сказал Хэмиш, – он устал ссориться с сестрицей и терпеть ее постоянно дурное настроение».
Интересная мысль! Агнес Френч сама сказала Ратлиджу, что перед отъездом брата в Лондон они поссорились.
Видя, что гость молчит, мисс Таунсенд спросила:
– Вы – знакомый Луиса? По-моему, он никогда не говорил мне о вас.
– Ничего удивительного, – ответил Ратлидж. – Ведь я знаю его лишь… официально.
Ее лицо осветилось улыбкой.
– Я почти ничего не понимаю в его делах, – призналась она. – И боюсь, ни разу в жизни не пробовала ни портвейна, ни мадеры. Мой отец не выносит ни вин, ни крепких напитков.
– А вы собираетесь замуж за человека, который зарабатывает на жизнь вином!
– Отец не против, он все понимает. Его отношение к спиртному… сугубо личное.
Ратлидж не впервые встречался с подобными взглядами и готов был поспорить: кто-то в родне Таунсенда-старшего был горьким пьяницей.
– Мне очень жаль, что я не смогла вам помочь, – продолжала мисс Таунсенд.
Хотя невеста Луиса Френча явно указывала ему на дверь, Ратлидж узнал больше, чем рассчитывал.
– Вы не помните, когда прощались с мистером Френчем, на нем были часы?
– Его часы? – растерянно переспросила
