вершина холма возвышалась над деревней подобно внушительному мегалитическому сооружению, сверкавшему на солнечном свете. На самом верху таинственной насыпи, как каменная игла, пронзающая облака, стояла полуразрушенная церковь Святого Михаила. Сельские жители веками уверяли, что там погребены король Артур и Гвиневра. Впрочем, некоторые твердо верили в то, что глубоко под волнистой зеленой травой, напоминавшей слои роскошного бархата, обитал народ фей. Поговаривали, что под этой травой, ниже вершины холма, расположен извилистый лабиринт склепов – магический путь в королевство фей.
Определенными ночами года, такими как сегодня, в канун Белтейна, завеса между бессмертным и смертным владениями делалась тонкой, и темные феи, все их красота и волшебство незримо появлялись среди людей. Но Белтейн наступал лишь с приходом сумерек. До этого момента оставалось еще несколько часов. Смертные были свободны от фей. По крайней мере, пока.
Бросая восхищенный взгляд на таинственную и впечатляющую скалистую вершину, Честити лучше других знала, что нужно верить в сказки о Дине Ши. Народе фей.
Чувствуя, как ее неудержимо тянет к скалистой вершине холма, Честити крепче сжала пальцами в перчатках ручку своей плетеной корзины, словно пытаясь устоять перед соблазнительной красотой, пытавшейся околдовать ее. Люди верили, что эта скалистая вершина была частью владений Неблагого Двора – порочного, страшного королевства сказочных фей. Темных, нечестивых колдунов. Загадочно эротичных, призрачных, полных мрачной красоты сил, развращающих душу с помощью всевозможных неземных, греховных наслаждений, которых ни один смертный не мог и желать. Этим темным силам и их порочному очарованию Честити сопротивлялась всем своим существом. Глубоко укоренившееся в ее душе целомудрие яростно противилось им – похотливым, искушающим созданиям, которые похищали девственниц прямо из их постелей и силой овладевали ими.
Честити не должна была интриговать таинственная вершина холма или заманчивая идея о существовании волшебного подземного королевства, которое и являл собой Неблагой Двор. Напротив, воплощенной добродетели следовало отвергать все это. Ей стоило быть испуганной до глубины своей смертной души. И все же еле заметное, легчайшее возбуждение в своем женском теле Честити чувствовала лишь в те мгновения, когда ее взгляд задерживался на священном холме. Даже сейчас, когда она прогуливалась по главной улице Гластонбери со своими сестрами, ее пристальный взор был устремлен на скалистую вершину. И этот загадочный пейзаж в который раз отдавался слабым трепетом в ее теле. Честити ощущала чье-то теплое прикосновение, ее бедра немного дрожали. Только окутанная тайной вершина холма и мысль о темных мужчинах-феях заставляли ее чувствовать себя подобным образом. Возможно, эта ноющая в душе тревога объяснялась тем, что темные силы слыли олицетворением опасности. Они были противоположностью Честити во всех отношениях. Она считалась самой добродетелью, темные силы – воплощением греха. Тем не менее Честити не могла не признавать, что ее кровь начинала закипать всякий
