Заметив голод в глазах Пру, Честити наклонила голову, показывая на деревянную полку с ожидавшими их бесчисленными угощениями. Но Пруденс поступила типично для себя: сжала губы и покачала головой. Возражение – это все, что знала Пру.
– Вот, – объявила Мерси, когда они вышли из пекарни, протягивая каждой из сестер по пирогу. Она купила порцию и для Пру, но когда та отказалась от яства, вручила пирог маленькой девочке. Малышка стояла рядом с матерью, торговавшей ирисками из плетеной корзины.
– О, спасибо, голубушка, – сердечно произнесла женщина, когда ее дочь схватила пирог и с жадностью запихнула его в рот.
– Не стоит благодарности. Это ведь канун Майского праздника, – ответила Мерси, – он не был бы полным без бэйквэлского пирога.
Улыбнувшись маленькой девочке, Честити вдруг выхватила взором что-то сияющее, возникшее посреди дороги. Оказалось, ее внимание привлек мужчина верхом на чистокровном белом коне, украшенном блестящей золотой уздечкой.
Незнакомец отличался неземной красотой, он казался потрясающим, самым эффектным из всех мужчин, которых когда-либо видела Честити. Всадник был высоким и светловолосым, его одежда выглядела так, словно ее соткали из золотой осенней паутинки. Наряд был отделан роскошной вышивкой, украшен слоями кружев и обтянутыми тканью пуговицами. Незнакомец не напоминал самодовольного павлина, подобно многим джентльменам, следовавшим последнему писку моды на кичливость. Каждой клеточкой своего существа он был мужчиной – требовалось особое мастерство, чтобы произвести подобное впечатление, достичь которого было почти невозможно в его искусно расшитом сюртуке и жилете.
Когда белый конь изящной рысью пробежал мимо, всадник перехватил внимательный взгляд Честити. Незнакомец почтительно склонил голову и двинулся дальше, заставляя пристальный взор Честити следовать за ним, пробиравшимся между телегами и каретами, которые заполонили главную улицу.
«Кто же это?» – спрашивала себя Честити, все еще завороженная незнакомым красавцем. Этот мужчина явно не жил в деревне. Иначе она обязательно заметила бы его раньше. Боже праведный, да все окрестные женщины только и твердили бы о нем! Честити наверняка увидела бы его в залах приемов, за чаем или ланчем – да где угодно!
Двигаясь вверх по крутому подъему дороги, всадник еще раз оглянулся на Честити через плечо. Он не уставился на нее, подобно другим мужчинам, со смесью любопытства и похоти. Он был джентльменом. Истинным, учтивым джентльменом.
Но потом незнакомец скрылся из вида, и Честити осознала, что отстала от сестер. Догнав их, она задержалась позади, чтобы съесть свой пирог и подумать о незнакомом наезднике. Он держался так, словно был принцем. Настоящим принцем из древних времен, размышляла Честити, кем-то вроде отважного рыцаря, который ведет своих подданных на войну.
«Слишком затейливое, нереальное впечатление», – подумала Честити. Но что еще ей оставалось делать в жизни, как не тешить себя причудливыми мыслями
