простыне, болтал ногами и наблюдал, как корабль постепенно появлялся в окне, пока не занял всю его площадь. Врачи осматривали его уши.
– Что он чувствует? – спросил отец. Джан повернул голову в одну сторону, потом в другую, ощущая, что в ушах появились какие-то новые посторонние предметы.
– Некоторый дискомфорт будет сохраняться пару дней, – сказал врач. За окном двигался огромный корабль, похожий на гигантский остров. – Вам придется раз в месяц чистить их. Электроника тут крепкая. Не бойтесь сломать. Ну что, опробуем? Джан…
И тут его слух резко сел, все звуки в мире сместились к самому дальнему краю вселенной. Доктор, отец звучали как крошечные птички. Его собственное имя превратилось в шепот. Корабль молча проплыл мимо. Джану показалось, что это корабль увез прочь все звуки мира. Когда мальчик поднимается на террасу, чтобы поглазеть вниз на крутой спуск Киноварного переулка и на крошечный клинышек Босфора, он все еще надеется увидеть корабль, который снова привезет звуки обратно, каждый звук в отдельном контейнере.
В тот вечер мать приготовила ашуре[6]. Особый десерт для особого дня. Ашуре – важное угощение в их доме, они с востока[7]. Джан слышал историю о «десерте Ноя», о том, как его приготовили из последних семи продуктов, оставшихся к моменту, когда ковчег причалил к горе Арарат, слышал ее много раз из уст матери и бабушки, пока та была жива, но в тот вечер мама с папой рассказывали ее с помощью жестов. Объевшись сладкого и ерзая в кровати из-за дискомфорта в ушах, Джан не мог уснуть. На обоях с изображением Багза Банни вспыхнули яркие сполохи от каких-то воздушных взрывов. Мальчик распахнул ставни. Небо взрывалось. Над Стамбулом расцветал салют, рассыпаясь серебряным дождем. Желтые и синие дуги пронзали темноту. Бронзовые огоньки рассыпались серебром, перед этим вспыхивая золотом так высоко, что Джану пришлось запрокинуть голову, чтобы увидеть их. Все это сопровождал приглушенный стук и тихий свист, а взрывы звучали не громче, чем если бы кто-то ломал сухую корочку хлеба. Благодаря почти полной тишине огни казались ярче и удивительнее, чем все, что Джану доводилось видеть. Возможно, конец света в самом разгаре, семь небес разверзлись, и теперь поливают огнем землю. Залпы летели все выше и выше, Джан слышал их на периферии восприятия, звук напоминал щелчки стручков, из которых высвобождаются горошины. Теперь светящиеся армии сражались над солнечными водонагревателями и спутниковыми тарелками Стамбула: батальоны пылающих янычар, вооруженные яркими вспышками, и артиллерия против сверкающих сипаев, которые шепотом скакали с одного края неба на другой. А над ними, чуть ниже, чем сами звезды, ангелы семи небес сражались с демонами семи адов, и в один обжигающий момент небо вспыхнуло так, будто свет всех звезд с рождения Вселенной одновременно долетел до Стамбула. Джан ощутил его серебристое тепло на своем поднятом лице.
Когда
Традиционный мусульманский пудинг, который принято готовить в каждом доме Турции на окончание Курбан-байрама в месяц благодарения.
Т. е. семья мальчика – шииты.
