машине, отмыв дочиста, но порядком отмутузив. Солнечный свет пробивается сквозь выцветшие желтые занавески, пока я лежу в постели, оценивая свою жизнеспособность. Ребра еще болят, но конечности, кажется, в рабочем состоянии, и головная боль, сопровождавшая меня на протяжении почти всего вчерашнего дня, милостиво утихла. Возможно, мне действительно повезло.
Я встаю и осторожно натягиваю спортивные штаны и фланелевую рубашку, догадываясь, что очень скоро придется подумать о смене одежды. Интересно, где ближайший H&M? В нескольких часах езды, если мне память не изменяет. Джез живет на окраине Кросс Боттомли, маленькой деревушки на границе Дартмура[13]. До ближайшего города, Плимута, ехать минут сорок, и я знаю, что Джез старается как можно реже туда наведываться, предпочитая обходиться тем, что предлагает местный рынок. Кросс Боттомли – та еще глухомань; единственный газетный киоск служит и почтой, и прачечной самообслуживания, и парикмахерской. Правда, деревня может похвастаться церковью, пабом, небольшим, но достаточно хорошо укомплектованным гастрономом и хозяйственным магазином. Помимо этих заведений порекомендовать особо нечего. Кроме пейзажа. Который зачастую описывается в брошюрах как «суровый», но в плохую погоду это всего лишь синоним уныния.
Спустившись вниз, я застаю Пегги на кухонном диване. Ее набухшие соски висят над полом. Ну и жиртрест, думаю я, делая мысленную заметку вставать пораньше, чтобы первой занимать диван. Кроме бигля, в кухне никого нет, хотя в кофейнике – свежесваренный кофе, и со двора доносятся голоса. Я наливаю себе кружку кофе, съедаю ломтик тоста с маслом, после чего звоню Шан сообщить, что все еще жива. Она тотчас берет трубку.
– Где тебя черти носят? – вопит она. – Я звонила тебе раз пятьдесят прошлой ночью! Оуэн буквально отказался какать просто назло мне. Все кончилось тем, что пришлось делать ему клизму. – Я заглядываю в список пропущенных звонков и вижу, что несколько десятков действительно от нее. Шан – мать-одиночка, воспитывающая прелестного трехлетнего сына по имени Оуэн. Мальчуган – само очарование, но при желании легко превращается в дьявольское отродье. Она любит его до беспамятства, хотя иногда эти двое напоминают странную парочку. Моя роль, как крестной, заключается в том, чтобы усмирять мамашу в моменты драмы.
– Извини. – Когда я рассказываю ей о взрыве газа, она не в силах поверить.
– Боже мой. Я думала, взрывы газа – это миф.
– Хм… определенно – нет. Мои синяки тому доказательство.
– Ты уверена, что это не теракт? В Лондоне вот уже сколько лет держится четвертый уровень террористической опасности. – У Шан слишком богатое воображение, возможно, подогреваемое бесконечной видеоигрой «Король Лев», давно перешедшей в ту стадию, на которой ползание по полу в роли Симбы лично мне кажется невыносимо скучным.
– Это был не теракт. Да и зачем кому-то атаковать Нанхед? Про него никто и слыхом не слыхивал, – возражаю я.
– Справедливое замечание. Полагаю, даже ИГИЛ[14] не интересуют монахини, – признает она. – И все же жаль. Мы
Дартмур – холмистая болотистая местность площадью около 954 км² в графстве Девон в Юго-Западной Англии.
Международная террористическая организация.
