ею короля, что есть сил, стараясь попасть ему каблуком прямо в глаз: «Ах, ты… да ты… Ты что сделал?! Ты зачем нас, меня и детей, опозорил?! А меня, меня-то за что?! Как мне теперь отмывать свою репутацию? Ка-а-ак?! Что мне теперь прикажешь делать? Целоваться со слонами?! А ты знаешь, как они воняют? Ты в курсе, что это – огромные и о-о-очень вонючие твари! Ты думаешь, что поцеловать слона проще простого?! А если я к нему приближусь, и он на меня нагадит? Ты знаешь, что у слонов гигантские экскременты?! Да пока я буду его целовать, он меня этой своей кучей навоза не просто испачкает, а завалит до ушей или задавит насмерть! Господи, что ты натворил, и что мне теперь делать?! За что мне это наказание, за что-о-о?!»
Скажете, надо же какая принципиальность в вопросе защиты диких животных! Позвольте возразить: это не совсем так. Королевские семьи живут на деньги налогоплательщиков. Естественно, жителям Страны Вечного Праздника не понравилось, что их король, вместо проведения какой-нибудь благотворительной акции в помощь пострадавшим от кризиса соотечественникам, отправился профукивать народные средства на свои прихоти, которые не делают ему чести. В итоге разгневанные родственники взяли короля за грудки и тряхнули такое количество раз, которого оказалось достаточно, чтобы окончательно убедить его в необходимости публичного извинения. И он это сделал, глядя в пустоту, как наказанный ребёнок, который вины за содеянное не осознал, но всё-таки решил подчиниться. В тот день на всех государственных телевизионных каналах прозвучало обращение короля к своему народу в виде скупой фразы: «Я ошибся и больше этой ошибки не повторю». Кстати, мог бы уточнить, какой именно: не попадаться на глаза репортерам в компрометирующих ситуациях или не охотиться на слонов?
Кроме того, нелишне было бы запретить членам королевского семейства Страны Вечного Праздника брать в руки огнестрельное оружие, так как это чаще всего заканчивалось для них неприятными последствиями. К примеру, незадолго до злополучной охоты на слонов, один из внуков короля, тринадцатилетний подросток, прострелил себе ногу из охотничьего ружья, которое висело, в качестве украшения, на стене королевской загородной виллы. Как того и следовало ожидать, вокруг этого события поднялся шум и гам. Любопытные корреспонденты сбежались к больнице, в которой находился раненый мальчик, и, защёлкав фотокамерами, принялись забрасывать королевскую семью вопросами: «Известно ли вам, что в доме, где находятся дети, запрещено держать холодное оружие на видном месте?», «Почему не были соблюдены должные меры безопасности?», «Что на самом деле произошло?», «Что делал с ружьём этот ребёнок? Играл? Охотился? Чесал себе ухо? Пытался забить им гвоздь?» Пока телохранители оттирали назойливых репортёров, члены королевской семьи, потупив взоры, молча шли по направлению к больнице. Наконец, бабушке сорванца с простреленной ногой – королеве – всё
