вполне возможно, сова-сипуха, но, поскольку создание вело ночной образ жизни, Финн не был в этом полностью уверен. Он уже давно собирался взять немного помета в замок и проконсультироваться с орнитологическим справочником, который видел в библиотеке, но все время забывал.
Он стал слишком рассеянным.
– Что невозможно? – спросил Финн, поскольку считал, что вежливые, воспитанные люди должны поддерживать беседу. Даже такую.
– Сыры! В конюшне!
– Какие сыры?
– Вы не слушаете! Не слышали ни слова! Nome di Dio!
Снова вверх взметнулись руки, за ними последовал взгляд – вероятно, Джакомо все еще надеялся увидеть где-то там божество.
– Хорошо, я расскажу еще раз.
Финн поправил лампу, прикинул, куда она светит, нахмурился и поставил ее на пол.
– Откровенно говоря, я бы предпочел, чтобы ты этого не делал.
– Это все женщины! От них все зло! Весь день они делают сыр, pecorino, в… забыл слово.
– В кухне? – предположил Финн.
– Да! В кухне! И во всем огромном замке они не нашли другого места, где можно сложить сыр… опять забыл слово… ну, чтобы он стал старым.
– Полагаю, для созревания сыра, – подсказал Финн.
Он опять лег на пол и стал, извиваясь всем телом, задвигаться под машину. Его детище, кроме всего прочего, еще и хорошо приглушало звуки.
– Погодите, синьор, куда же вы? Вы должны послушать. Герцогу все равно, а его брат… – Джакомо закатил глаза и покрутил пальцем над ухом.
– Насколько я понял, совершенно безумен. Лично я могу с ним согласиться. Но дело в том, что…
– И все эта женщина! – выпалил Джакомо. – Дьяволица, которая ведет хозяйство в доме.
– Понятия не имею, о ком ты говоришь. Ты имеешь в виду домоправительницу? – Финн попытался пожать плечами, но сообразил, что они уже скрылись под машиной и темпераментный Джакомо все равно ничего не увидит. – Но чем же я могу помочь?
– Скажите леди, которые из Англии. Скажите им про сыр. Она прекратит это издевательство, если ей прикажут английские леди.
– Послушай, старина, ты должен стараться говорить понятнее. Иначе тебя никто не поймет.
– Che cosa?
– Я ничего не понимаю. No comprendo.
Джакомо весь передернулся, тяжело вздохнул и начал сначала:
– Это все сыр, синьор, понимаете? Такие большие колеса овечьего сыра, pecorino. – Он описал руками в воздухе круг весьма впечатляющих размеров. – Они кладут его, чтобы сыр созрел, в конюшню. В конюшню! – Он сделал глубокий вдох и с негодованием прошипел: – Сыр в конюшню!
Финн задумчиво прикусил нижнюю губу:
– И что из этого? Лошади возражают?
– Не лошади, синьор, я возражаю! Я, Джакомо! – Итальянец весьма чувствительно дважды стукнул себя кулаком в грудь, вероятно, в знак протеста против тирании любящей сыр домоправительницы. – Эта Морини заняла все чердаки замка своим сыром и заслала женщин
