двадцати лет, как он выяснил, ведя праздный разговор и отложив на время расспросы о более важных вещах. В ее жизни не было ничего, кроме крестьянского труда и простых забав. Один из юношей – Альфорс – недавно стал ее другом.
Серое небо снаружи быстро темнело. Второй юноша, Корс, которого Элвин видел пасущим стадо, принес охапку сучковатых поленьев и скормил их скудному огню; тот мгновенно разгорелся ярким желто-красным светом. Тем временем Тулия – девушка Корса – пристроилась рядом и занялась работой, от которой по дому растеклись аппетитные запахи.
При всем домашнем уюте в воздухе витала скованность. «В конце концов, – напомнил себе Элвин, – не каждый вечер к тебе на ужин приходит бог». Но после тушеного мяса со свежевыпеченным хлебом, фруктового варенья и легкого вина он одобрительно улыбнулся, и атмосфера тут же стала более праздничной, почти веселой. Альфорс взял арфу со струнами из бычьих жил и запел незатейливый гимн природе, а Сефора и Тулия принялись танцевать. Корс следил за тем, чтобы огонь в печи продолжал гудеть, а чаша Элвина всегда была наполнена, хотя один раз ненадолго вышел – видимо, присмотреть за посадками.
Элвин оживился. Деревенские жители немного напоминали Диких. Казалось, в них была частичка того беззаботного, восторженного духа, который так ненавидели одомашненные народы СОС. Однако вскоре сходство сделалось болезненно сильным, и он повелительным жестом умерил веселье.
Наблюдая и задавая вопросы, Элвин быстро собирал информацию, хотя то, что он узнал, скорее ошеломило его, чем принесло ему пользу. Эти четверо, двое юношей и две девушки, были единственными обитателями деревни. О других людях они ничего не знали.
Они никогда не видели солнца и звезд. Очевидно, оси собственного вращения планеты и ее вращения вокруг светила были параллельны, поэтому климат на любой широте оставался неизменным, а в этой местности небо постоянно закрывал пояс облаков. Элвин решил, что позже проверит это и определит, равна ли продолжительность дня и ночи.
Самым странным было то, что эти две пары никогда не выходили за пределы расчищенного участка. Колючий лес – бесконечный, как они считали, – стал для них непреодолимым барьером. Огонь шипел и гас; соприкоснувшись с ним, самые острые топоры мгновенно затуплялись. И потом, эти четверо вполне здраво опасались дьявольских разумных шипов.
Все это заставляло выстроить очевидную последовательность вопросов.
– А где ваши родители? – спросил Элвин Корса.
– Родители?
Корс наморщил лоб.
– Ты говоришь о сверкающих? – вмешалась Тулия, словно бы чем-то опечаленная. – Они ушли.
– Сверкающие? – усмехнулся Элвин. – Такие же люди, как вы?
– О нет. Они из металла, с колесиками вместо ног и длинными умелыми руками, которые сгибаются в любом месте.
– Как бы мне хотелось быть сделанной из прекрасного яркого металла! – мечтательно произнесла Сефора. – С колесиками вместо уродливых ног, мелодичным, неизменным голосом. Как бы мне хотелось
