на «картинах». Но это было скучно, и его мысли снова унеслись прочь, на этот раз к планете Ригель-Трес. Он представил себе, как летит на вертолете в дурманящем, перенасыщенном аргоном воздухе, который делает голоса необычайно глубокими, мимо зеленых вулканических пиков хребта Заглохшей Струи к столичному Нью-Ориону, дымчато-белые крыши которого блестят под ярким палевым солнцем.
А потом Карл Фридрих очнулся, и дрожь пробежала по его спине. Он вдруг осознал, что никогда не был на Ригель-Трес. Разумеется, Карл читал о нем, видел фильмы, но разве после всего этого он мог ощутить, как богатый аргоном воздух вливается в легкие, понять, какой оттенок имеют крыши Нью-Ориона, увиденные не в объектив кинокамеры, а сквозь темный пластик ригелианского шлема? Он бросил быстрый взгляд на Силанти. Тот, словно подготовившись заранее, тут же посмотрел на Карла. Казалось, губы этого худого седоволосого мужчины искривились в призрачной лукавой усмешке. Карл торопливо перевел взгляд на сидевших за столом товарищей, чтобы проверить, не чувствуют ли и они что-нибудь странное… и ощутил новую тревогу.
Бальдини сидел на своем месте, пил вино и тихо, но призвав на помощь выразительные усмешки и гримасы, беседовал с тремя девушками-танцовщицами. Вероятно, отчаянно привирая о своих подвигах.
А вот Грега с Геи нигде не было видно.
На этот раз Фирамтот остановил Карла еще до того, как тот поднялся. Голос старого вождя был почти суровым:
– Смотри дымовые картины.
Карл подчинился, хотя и с большой неохотой, – теперь в этой серой колеблющейся завесе было что-то пугающее. Но постепенно его беспокойство из-за Грега и девушки растворилось в более призрачных образах.
Мысли Карла снова умчались за десятки световых лет от этого места, но мысленные образы стали куда более четкими, чем обычно. Казалось, они все чаще и чаще переносились на дымовую стену, все чаще и чаще превращались в сцены, которые он вряд ли наблюдал даже в фильмах. Залитые сиянием трех лун джунгли. Капитанский мостик корабля, сверкающий под смешанными лучами двух светил разного оттенка. Холодные просторы Плутона, освещенные крохотным, как звезда, Солнцем. Бешеное вращение колесоподобных существ, в паническом бегстве несущихся по бесцветной степи Лиры-Квинкве, кенгуриные прыжки жукообразных, убирающихся с их дороги, тонкие следы шин позади них. Безостановочная суета леса, в котором растения боязливо проползают мимо неподвижных, только шевелящих щупальцами животных. Безымянные белые горы.
Наконец мимолетные образы уступили место более продолжительным видениям. Карлу показалось, что завеса дыма – или мысленные образы, передаваемые на нее, – стала темнее обычной ночи, темнее самой темноты. Со временем он разглядел несколько крохотных белых облачков, блеклых, как рои фосфорных мух с Доуианских болот, и понял, что представил себе место в еще более далекой части космоса между галактиками.
Какое-то
