себя, то снова впадала в беспамятство. Нам удалось лишь чуть-чуть покормить тебя и заставить выпить несколько глотков воды. – На бледном лбу Людивин появились озабоченные морщинки. Она взяла руки Риэль в свои. – Ты очень напугала меня, дорогая.
– Расскажи мне, что случилось, – сказала Риэль, пытаясь сесть.
Людивин отвела глаза.
– Тебе надо отдохнуть, – немного помедлив, сказала она.
Но Риэль уже вспомнила, как билась в агонии ее несчастная лошадь, и ее резко затошнило. Людивин откинула с ее лица непослушные волосы и ласково гладила ее плечи, пока Риэль опорожняла желудок, выбрасывая его содержимое на пол.
Одна из служанок Людивин поспешила все убрать, а закончив, испуганно взглянула на Риэль и так поспешно, как только позволяли приличия, покинула комнату.
Риэль молча наблюдала за ней, и едва только служанка ушла и они с Людивин снова остались одни, попросила:
– Расскажи мне все.
– Убийцы мертвы, – тихо сказала Людивин. – Пятнадцать наездников погибли. Мы… не вполне уверены, как каждый из них умер, но в их смерти мы считаем повинными напавших на вас с Одриком убийц, не говоря уже об обстоятельствах, сложившихся на трассе во время скачек.
Риэль не могла заставить себя встретиться с Людивин глазами. Мысль, что она сама осталась жива, казалась ей сейчас почти невыносимой. Пятнадцать участников гонки погибли. Пятнадцать!
Ее кровь вскипела от воспоминаний о том, как это было, – сталкивающиеся друг с другом валуны, пылающая земля, падающие в пропасть всадники, их крики, ржание гибнущих лошадей.
Она сжала кулаки, зажмурилась, постаралась выровнять дыхание.
– Лю, мне так жаль.
– Все остальные в безопасности, – продолжала Людивин. – Тал и его помощники сумели справиться с огнем прежде, чем он достиг трибун и распространился на крестьянские земли.
Огонь. Это она его вызвала.
Риэль даже не могла вспомнить, как это все началось. Все, что произошло после того, как убийцы окружили Одрика, было для нее как в тумане, все смешалось в ее голове.
Стыд жег ее изнутри.
– Понятно. Я должна поблагодарить их лично.
– И это меньшее, что ты можешь сделать, – сказала Людивин, но голос ее звучал мягко. – И еще, твоя лошадь…
Риэль издала тихий, сдавленный звук. Она все еще чувствовала, как загорается от ее прикосновений тело бедного животного. Убийцы заслужили свою смерть, но не Малия и не пятнадцать всадников, участников скачки.
Она закрыла глаза.
– Одо будет в ярости.
– Он просто рад, что ты жива.
– А Одрик?
Людивин погладила ей руку.
– С ним все хорошо.
– Это правда? Он не ранен?
– Нет, он в полном порядке. Хочешь, я пошлю за ним? Ему не терпелось поговорить с тобой.
Риэль услышала холодные нотки в голосе подруги. Порой она могла бы поклясться,
