и ей все равно с кем она в эту минуту. Впрочем, может быть, так и было.
Алла ждала его у газетного киоска. Еще издали он заметил ее розовую вязаную шапочку. Коротковатое серое пальто сидело на ее полной фигуре нескладно.
– Ну, что, пойдем куда-нибудь посидим, – предложил Борис. Она не поняла и он сказал:
– В кафе или в ресторан.
– Зачем? Там ведь дорого, – удивилась она. – Пойдем лучше в кино.
– Сто лет в кино не был, – сказал Китанин и подумал: «Что ж, вспомним молодость. Тем более, когда-то собирался ее пригласить…».
Они пошли к автобусной остановке. Алла спросила:
– Слушай, а помнишь Веру Кругликову из технического отдела?
– Да так, смутно что-то… – ответил он.
– Вас тогда вместе на картошку послали и она все говорила, что надо бы Китанина окрутить.
– Да-а? Я и не знал, какие мне опасности угрожали, – сказал он.
– А приезжает, мы сразу к ней, что да так… А она говорит: чудной какой-то этот Китанин. Я к нему и так, и эдак. А он и не понял.
– И вправду не понял, – сказал Китанин.
В украшенном снаружи белыми витиеватыми бордюрами и статуями рослых шахтеров и ткачих маленьком кинотеатре Китанин и Алла смотрели детектив. Алле фильм понравился, она принялась его очень живо обсуждать, а в ответ на недоуменное замечание Китанина даже попыталась ему что-то втолковать.
Санаторий, в котором она жила, был совсем близко. Они вошли на его территорию через высокие ворота с каким-то лозунгом на самом верху. В маленьких одноэтажных домиках горел свет.
Они свернули на другую дорожку, прошли в кромешной тьме метров триста и свернули еще раз. В конце аллейки стоял низкий домик с большой застекленной верандой. Только одно из его окон было освещено.
– Вот тут я и живу, – сказала Алла.
– Что это у вас, все спят, что ли? – удивился Китанин.
– Да время-то уже около одиннадцати, – ответила Алла.
Ничего такого она не сказала, но он сразу что-то почувствовал. Шел рядом с ней и молчал, решая, что будет сейчас делать.
– А мое окошко вон с той стороны, – сказала Алла.
Они обошли дом. Тропинка там была скользкая и грязная. Алла шла впереди, он чуть отстал. Она повернулась к нему и сказала:
– Все у нас дрыхнут. Может тихонечко у меня посидеть.
– А соседки как? – не понял он.
– Да нет никого. Одна соседка на той неделе уехала, а другую в больницу положили.
– А что ж ты не сказала? – удивился Китанин.
Стеклянная дверь была не заперта. Они вошли на веранду, заставленную железными сетками от кроватей, тумбочками и пирамидами стульев. Дверь в коридор светилась широкими щелями. Алла дернула ее на себя, просунула руку и сбросила накинутый с внутренней стороны крючок.
В комнате Аллы стоял шкаф и три железные кровати. Две были застелены, а на третьей
