шишковатую голову, а Сиплый, похоже, мечтал провалиться сквозь землю. Хотя куда дальше? И так под землей!
– Распустились! Забыли для чего живете! Я вас заставлю весь Армагедариум вызубрить! Чтобы ночью в туалет вставали и повторяли до потери сознания! Я…
Голос Глухого вдруг сорвался, глаза вылезли из орбит, на губах выступила пена, и глава Братства повалился на бок.
Кайзер и Сиплый переглянулись. Начальник охраны осторожно обошел неподвижную фигуру, выдвинул ящичек стола и достал маленькую склянку с ярко-зеленой жидкостью. Он склонился над Глухим, привычным движением повернул ему голову и влил несколько капель в ухо.
– Что-то он нервный сегодня, – вздохнул Кайзер. – Говорил я ему: осторожней со стимуляторами. Да разве он кого слушает!
Сиплый взял со стола пульт и направил на один из мониторов, висевших над столом Глухого.
– Давай что ли, пока не очухался, на крыс посмотрим. У них сейчас все в самом разгаре.
– Включай, – оживился Кайзер. – Это дело я люблю.
На экране появился уже знакомый Чухоню каменный колодец. Шары черепов отчетливо белели среди шевелящейся массы.
– Сожрали уже, – разочарованно вздохнул Сиплый. – Хотя там и жрать-то нечего было. Совсем костлявый попался. Прикинь, этот идиот думал, что его в чесальщики взяли!
Горбун гнусно заржал, отчего у Чухоня заскрипели зубы.
– Раньше таких в Братстве не водилось, – откликнулся Кайзер, приглаживая редкие волосы. – Правильно ты сказал – ряды надо чистить.
Они разговаривали и не подозревали, что прямо над их головами задыхается от ненависти и бессилия маленький Чухонь.
Его мир только что умер. Мир, где ворочался в углу шерстокан, сушились у печки портянки, и рассказывал свои истории сварливый дядька Хрысь. Все, что он знал и любил, разлетелось на тысячу бесполезных осколков. Словно чмокнул кроваво-красными губами мохнорыло – смертоносный, похожий на ежика зверек, вызывающий обвалы. Чухонь не успел схватить его за слюнявый рот и теперь лежит под грудой камней, раздавленный, жалкий и никому не нужный.
Он вскочил на ноги и побежал.
Впереди маячил темный вход в тоннель. Сердце билось так сильно, что, казалось, вот-вот выскочит через горло. Отчаяние стучало в висках. Он всего лишь корм для крыс! Еженедельное развлечение! Ничто и никто! Чухонь спотыкался, падал, разбивая в кровь руки и колени, вставал и бежал дальше.
Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!
Дорога петляла, то сужаясь до душной щели, то расширяясь, подобно автомобильной трассе. Разодранные ноги перестали чувствовать боль. Багровый туман затянул все вокруг пульсирующей пеленой. Вконец обессилев, Чухонь рухнул на груду щебня.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив
