и куда меня пристроят?» – думал, покачиваясь, Маэстро. Казалось, он составлял с машиной какой-то единый механизм, покачивался на поворотах, регистрируя толчки. И хотя вначале было неприятно, теперь он почти не чувствовал вины. «Это даже хорошо, что мордастый с ним не разговаривает. К чему ненужные разговоры?»
Здание МИК[2] а показалось издалека: освещенное заходящим солнцем, светлое, неожиданное в степи. Газик запетлял, притормаживая на дуге. Показались первые дома, строящееся здание в лесах.
– Тебе куда? – спросил его Василий.
– В гостиницу, – неуверенно ответил Маэстро.
Машина остановилась на шоссе между двумя трехэтажными зданиями, окрашенными в желтый цвет и похожими как близнецы. Одно из них стояло на возвышении, другое, наоборот, ниже шоссе – к нему еще нужно было спускаться по ступенькам. И поэтому выходило, что верхнее здание смотрело на нижнее как бы свысока.
– Спасибо.
– Пожалуйста, не забудь чемодан.
– До свидания, документы останутся у вас?
– Получите завтра в экспедиции.
И больше Маэстро не встречал Василия за все свое месячное пребывание на ТП.
Спустя полчаса после прибытия он стоял со Славкой Тереховым прибористом их отдела в конце короткого, метров двести-триста отрезка шоссе, начинавшегося у МИКа и кончавшегося здесь, на развилке дорог у строившегося здания.
Терехов был уважаемым человеком в КБ, но за глаза его все звали Славкой.
– И это всё? – с недоверием спрашивал Маэстро.
– Всё, – подтвердил Славка. – От альфы до омеги.
Говоря, он медленно провел полукруг рукой, остановив её на маленьком домике контрольно-пропускного пункта, с нацеленным в небо шлагбаумом. Перед этим они прошли до МИКа в одну сторону шоссе, затем вернулись обратно. И вся экскурсия заняла у них от силы пятнадцать минут. Был теплый вечер, вдоль шеренги деревьев (их поливали вечерами) непрерывно струилась вода, и временами налетал такой одуряющий запах, что Маэстро становилось не по себе.
– Что это? Чем это пахнет?
– Кустарник, – ответил Славка, – такими мелкими цветочками цветёт.
Они подошли к гостинице, светившейся всеми окнами. Из них вплывала в ночь задумчивая музыка, и Маэстро подумал, что совсем не так представлял себе легендарный Байконур. Теплая ночь, зелень деревьев, освещенных светом люминесцентных ламп, музыка, голоса и песня, доносившаяся из открытого окна, напоминали юг, Сочи, с его ритмом настоящего и показного веселья, с той единственной разницей, что сходство ограничивалось освещенным пятачком перед гостиницей, да до ближайшего моря можно только долететь.
На обратном пути Славка изображал экскурсовода.
– Товарищи экскурсанты, посмотрите налево, – говорил он, как опытный гид. – Перед вами место, откуда отправили в небо первый космический лифт. Поясняю, лифт для наглядности…
МИК – монтажно-испытательный корпус, в нем собираются и испытываются ракета-носитель и космические аппараты.
