поверить в нее. Я кокетливо улыбаюсь Юлиану. – А как ты понял, где меня искать?
– Я повсюду смотрел, пока не догадался проверить единственное место, где тебя уж точно не должно было быть… – И Юлиан легонько встряхивает меня. – Как ты тут оказалась? Понимаешь хотя бы, какой опасности подвергаешь себя?
Я с готовностью выдаю почти правдоподобную ложь:
– Так весь замок только и говорит о том, как в этой башне призраки стонут и цепями гремят! Я и сама по ночам слышу такое, что становится не до сна! Разве ты не знал, что здесь нечисто?
Он не торопится мне поверить.
– И ты слышала голоса призраков непосредственно из своей спальни? А не далековато ли?
Я бросаю на него томный взгляд из-под ресниц:
– Что ты, нет, конечно! Я ходила в часовню помолиться о твоем благополучном возвращении. Тогда-то и услышала звон цепей.
С его лица понемногу пропадает жесткое выражение.
– За молитвы спасибо, но не стоило тебе соваться куда не следует. Это бывает слишком опасно.
Я с благодарной улыбкой возвожу глаза к потолку:
– Откуда же мне было знать, что мои молитвы так скоро будут услышаны? – И снова делаюсь серьезна. – Тут и в самом деле призраки витают, Юлиан! Разве ты их не чувствуешь? – И я содрогаюсь всем телом, благо из-за страха и холода, источаемого вьющимися кругом меня неупокоенными душами, даже и притворяться особенно не приходится. Я только стараюсь, чтобы глаза поблескивали возбуждением. – Здесь, наверное, томятся призраки узников, умерших без причастия! – И в это время весьма кстати раздается лязг цепей, между прочим в первый раз за все время. – Вот оно, вот! Ты слышал? А ведь они могут проникнуть в наши комнаты посреди ночи и выпить всю кровь!
И я осеняю себя крестным знамением.
Некоторое время Юлиан молча разглядывает мое лицо, потом принимает какое-то решение.
– Вот что, – говорит он, – давай-ка я покажу тебе, что тут за призраки.
Он выпускает мое плечо и громко стучит в зарешеченную дверь. Изнутри доносятся шаркающие шаги, и Юлиан успевает спросить:
– Да, а как ты вошла?
Я хлопаю глазами, словно вовсе не понимая вопроса:
– Просто открыла дверь и…
– Это невозможно, – шипит он.
Между тем сквозь решетку на нас уже таращится темный глаз, и Юлиан выходит на свет, чтобы тюремщик мог видеть его лицо. Со скрежетом отодвигается щеколда.
Я не могу не отметить, с какой готовностью старик отворяет дверь моему брату. Насколько же, интересно, доверяет Юлиану д’Альбрэ? Я-то думала, он лишь косвенно вовлечен в интриги, которые плетет наш отец, и участвует в его делах только для того, чтобы не навлечь на себя лишних подозрений. Похоже, это мое убеждение надо будет пересмотреть!
Дверь открывается, и хромоногий страж сгибается в неловком поклоне.
– Так это никакой не призрак, – произношу я,
