style="font-size:15px;"> Руки его до локтей облепили точки мякины. Волосы на руках выгорели на солнце и стали такого же цвета, как мякина.
– Жара, – сказал Джордж, хотя никто в этом не сомневался.
Он посмотрел на Сильви сквозь длинную прядь, которая вечно спадала на его прекрасные голубые глаза. Сильви вроде как зарделась.
Вдобавок к своей собственной провизии, которую составляли сэндвичи с селедочным паштетом, сэндвичи с лимонным джемом, имбирная шипучка и печенье с тмином, они положили в корзину остатки вчерашнего пирога со свининой, которые миссис Гловер послала сыну вместе с баночкой своего знаменитого овощного маринада. Печенье с тмином зачерствело, потому что Бриджет забыла убрать его в жестяную банку и на всю ночь оставила в душной кухне. «Не удивлюсь, если муравьи уже отложили в него яйца», – сказала миссис Гловер. Когда в дороге очередь дошла до этого печенья, Урсула принялась выковыривать и разглядывать бесчисленные зернышки тмина – хотела убедиться, не муравьиные ли это яйца.
Работавшие в поле крестьяне устроили перерыв на обед, подкрепляясь преимущественно хлебом, сыром и пивом. Протягивая Джорджу пирог со свининой, Бриджет вспыхнула и захихикала. Памела шепнула Урсуле, что Морис говорит, будто Бриджет втюрилась в Джорджа, хотя обе они считали, что Морис – невеликий знаток сердечных дел. Пикник решили устроить прямо у кромки жнивья. Джордж непринужденно развалился на земле, откусывая гигантские куски пирога; Бриджет не сводила с него восхищенного взгляда, словно перед ней возлежал греческий бог; Сильви занималась малышом.
Она отошла в сторону, ища укромное место, чтобы покормить Тедди. Выросшим в Мэйфере девушкам из приличных семей не к лицу присаживаться у живой изгороди, обнажая грудь. В отличие от ирландских крестьянок. Сильви добрым словом поминала пляжный домик в Корнуолле. К тому времени, когда она зашла за кусты, Тедди уже надрывался от крика и воинственно сжимал кулачки, возмущенный несправедливостью этого мира. Не успел он прильнуть к материнской груди, как Сильви, случайно подняв взгляд, заметила Джорджа Гловера, идущего прямо к ней из рощицы. А тот, завидев ее, остановился, как встревоженный олень. Вначале он застыл, а потом, приподняв кепку, выговорил:
– Жара-то не спадает, мэм.
– Да, это так, – резко бросила Сильви, а затем проводила глазами Джорджа, который поспешил в сторону запертой калитки, разрывавшей живую изгородь, что делила поле пополам, и легко перемахнул на другую сторону, как бывалый охотник через низкий плетень.
С безопасного расстояния они смотрели, как огромная жнейка с шумом пожирает пшеницу.
– Гипнотическое зрелище, правда? – сказала Бриджет, совсем недавно выучившая такие слова.
Сильви достала изящные золотые часики, предмет зависти Памелы, и ужаснулась:
– Боже, вы только посмотрите, который час, – хотя никто и не думал смотреть на циферблат. – Нужно возвращаться.
Когда
