утрам открывал окно и занимался китайской гимнастикой.
– Господин Коробов, вы слышите меня? – в десятый раз вопросил вежливый голос в трубке. Демид задумался и совершенно забыл о своем собеседнике.
"Соглашайся, – сказал себе Демид. – Это же иностранцы, люди приличные. Сразу резать не будут. Может быть, туда придет эта забавная куколка, Джейн, подарит тебе коробку конфет, чмокнет в щечку и пригласит в гости в Америку…"
– Да, да, господин Рейнхарт. Я приду.
– Запишите, пожалуйста: Ник Эджоу. Вас встретят в ресторане.
– Хорошо, до свиданья.
ГЛАВА 3
Демид стоял у зеркала и рассматривал свое изображение.
"Из личного досье: Коробов Демид Петрович. 28 лет. Русский. Особые приметы – среднего роста (178 см), среднего телосложения. Нос прямой
(сломан два раза, но удачно выправлен),
глаза серые, волосы – темно-русые.
Стандартный советский набор.
Татуировки – не имеется.
Правда, хватает шрамов самых разных калибров, но на физиономии – только один. Над правой бровью. Улыбка кривая, но умная.
Зубы
тоже кривоваты. Не Ален Делон, одним словом…
Дополнительные сведения: образование высшее, холост. Сексуальная ориентация – обычная.
Любит он женщин, любит. Некоторые из них отвечают ему взаимностью
(паспортные данные последних не указываются).
Психологическая характеристика: интроверт неярко выраженного типа.
Переводим: живет внутри себя, для самого себя, на окружающую действительность обращает мало внимания. Главный канал общения с окружающим миром – желудок" .
Дема встал в артистическую позу и продекламировал стихотворение, сочиненное им однажды в минуту максимального познания собственного "Я", то есть после хорошего ужина:
Много всяких философий
Напридумывали люди,
Услаждая чашкой кофе
Свой объемистый желудок.
А в своем мировоззренье
Два столпа я отмечаю:
Толстый-толстый слой варенья
И большая чашка чая.
Итак, Демочку пригласили в ресторан. Собственно говоря, ничего особенного в этом не было. Когда Дема был еще студентом биофака, в рестораны он хаживал частенько, любил хорошо покушать, да что греха таить, иногда и выпивал (друзья брали с собой авоську водки и ставили под стол, весело обновляя бутылки под недовольное брюзжание официантки). Времена были дешевые и непосредственные. Последние же два года Дема в ресторан не попадал. У него появилась своя квартира, и надобность в таких походах отпала – друзья появлялись регулярно, чаще в поздний час, принося с собой атмосферу веселья и роскошь человеческого общения, приправленную ностальгией о былом. Дема был
