сам раскопаешь тайну. Многое тебе предстоит узнать самому. Даже если я умру, то сумею передать тебе лишь самую малость. Сумеешь ли ты развить свой дар, выжить, противостоять воздействию врага, еще неизвестно. Все зависит от самого тебя.
– Вот, значит, как… Утешил ты меня, Алексей Петрович, ничего не скажешь. Стало быть, окончательно ты меня не испортишь, – Демид неожиданно воспрял духом. – Будь уверен, что я приложу все усилия для того, чтобы остаться нормальным человеком. К черту все божьи дары – от них одни проблемы.
– Агею это объясни…
Минут десять сидели в тишине. Демид вернул в руки удочку, снова забросил наживку – сидел, шептал фразы беззвучно, нервно, доказывая что-то самому себе. Алексей оцепенел, застыл, уставив глаза на поплавок, неподвижностью своей напоминая Будду, оснащенного русскою бородой.
– Слушай, а чего ты с Агеем не поделил? – ожил вдруг Дема, снова вернулся к разговору. – Сволочь он изрядная. А ты человек вроде как добродетельный. Как вас схлестнуться угораздило?
– Старый он мой противник, – Алексей нахмурился. – Сыч проклятый. Богом сказано, чтобы избавил я землю от него и ему подобных. Должность у меня такая. Не раз уж я пробовал убить его, да уходил он невредимым. Непросто убить его. А сейчас чую, что достиг он силы большой. Ведь ты посмотри, что творит – фокусы с захватом сознания, перемещениями в пространстве, волками и прочим – это ж, считай, высший пилотаж, не сглаз какой-нибудь любительский. С таким я еще не встречался. Боюсь, Демушка, что не осилить мне Сыча. Что загубит он меня. Не страшно помирать, все мы ходим под Богом. Но страшно сгинуть в одночасье, и не передать никому свою силу, свое дело. Не должна ветвь моя прерваться, оставить человеков без защиты. Вот и призвал я тебя в преемники. Не серчай уж на старика. Ты – моя страховка. Точно так же, как Яна – страховка Агея.
– Что? Что ты сказал?
– Да, не шучу. Хорошая она девчонка, душой светлая, да какое это имеет значение? Нечистая сила и не таких сламывала. Лежит на Яне черная печать, и, не смоги мы победить Сыча, станет она его первой прислужницей. Ты ведь уже видел, в какую ведьму она может преобразиться… Не приведи Господь!
Демид вспомнил бледную маску-лицо, хрящеватый нос, приоткрытый в экстазе клыкастый рот, и по спине его пробежали мурашки. Ему захотелось утопиться в реке.
– Вот такие делишки, Дема. Волей-неволей ты уже вступил в игру. И в твоих интересах не притворяться дураком, но попытаться усвоить хоть что-то из моего ремесла. Я надеюсь, что пара дней у нас еще осталась. Лады?
– Фигушки, не дождешься.
– Экий ты упрямый!
– Да, такой вот я.
– Никак на тебя не угодишь.
– Можешь и угодить.
– Это как же? – Алексей уставился на Демида.
– Сделай так, чтоб мы рыбы поймали. А то в животе уже изрядно бурчит.
– Это всегда пожалуйста, – оживился Алексей. – Ты какую предпочитаешь? Щуку? Леща? Густеру?
–
