в позах рачьих.Потенциал на что потрачен?
Хотя… в нас – всё есть (олл-инклюзив).
Мух прогоню рукой лениво
движеньем в сторону налива
чего-нибудь, что достижимо.
Там – бесконечность, а здесь – сливы,
и жаворонок говорливый,
и…
в землю штык вошёл с нажимом.
Штык штыку рознь. Какой вошёл-то?
Мда. Человек, увы, не шёлков,
воюя повсеместно, даже
с собой… Поля безумно жёлты.
По «мухе» точкой точно щёлкну
всей пасторальностью пейзажа.
Главная бабочка
Никак всё на земле не «наживусь»,
хотя болтают иногда: «Достаточно»
(укол болезненный, молва-оса точна)…
А я… живу, кусая рыжий ус.
Различные природные финты,
как то: закаты, прочие величия,
и человеческое – за наличные:
вот первое!
А мелочи в-шестых.
Копеечное дело: лето, тапочки,
и вечер заказать на все мечты.
И – главное – вокруг, куда ни тычь…
Жить – это на ладошке бабочка.
Парнасская лимита (гипер)
Бездельничаю
(как бревно
в основе сруба).
Делами беличьими
всё равно
дни гроблю грубо.
Остаточное —
«надо бы
хотя бы строчку» —
болит.
Достаточно мне
лить воды,
беру отсрочку.
Запутается
в умном мысль,
рифмуясь сдуру.
На нитке пуговица,
толст и лыс…
а так – культурен.
Растрачивая
золотой
запас душевный,
зачем кустарничаю?..
Всё – не то…
всё – «не кошерно».
Излюбленное
слово «ждать»
не применимо
к бревну изрубленному.
В абордаж,
непримиримо.
А – дактилями —
суета
вокруг людского —
чушь и Создателева
лимита.
И бестолкова.
В скорлупе слепоты
Призванный
куриной слепотой.
Признаки:
мерещится не то,
что должно,
и в целом смазан мир.
Вот ужо
куриный Арамис!
Вместо лиц
и прочих чёткостей
цвет столицы,
стук сухих костей.
Но с другой —
прекрасной – стороны:
шарм кругом,
размытость. Баста ныть!
Паста сна
на всём, вечерний флёр,
как весна
(точней, её дублёр).
Ремешок
поправлю скорлупы…
Хорошо
быть чуточку слепым.
На фаланге
Ты просила брюлик,
Боже, как же пошло!
Будущее любит
становиться прошлым.
Но не мы.
Ты знаешь,
прошлое
