style="font-size:15px;"> На том заседании родился план совместных оперативных мероприятий. В штаб, помимо Новоселова, вошли заместители начальников отдела УЭК ФСБ, РУОП, начальник ОИД. Были созданы три опергруппы: две, возглавляемые начальником изолятора и старшим оперуполномоченным по ОП УИД, должны были пройти внутрь изолятора, третья под руководством начальника отдела УЭК ФСБ должна была перекрыть выход из СИЗО со стороны улицы Новослободской, чтобы попавшим в ловушку преступникам отрезать путь к свободе. В целях безопасности каждой группе было придано по дюжине сотрудников СОБРа.
Поскольку штатные импортные радиостанции подразделений ГУВД легко сканировались специальными устройствами, имеющимися в распоряжении бандитов, было принято решение пользоваться защищенной связью ФСБ, дабы предотвратить дешифровку переговоров.
В операции было задействовано свыше сорока оперативных работников МВД, ФСБ и РУОП, сорок сотрудников СОБРа и двенадцать следователей СК МВД.
Когда стемнело, черная "Волга" с сотрудниками Следственного комитета на малой скорости стала патрулировать по переулкам, примыкающим к следственному изолятору. Вечерняя Москва жила своей обычной жизнью. Горели неоновые огни вывесок и реклам, по тротуарам шли редкие прохожие, желтые такси медленно двигались в крайнем правом ряду, выискивая клиентов. Двое пьянчужек, обнявшись, стояли у витрины гастронома и громко распевали.
"Волга" на малом ходу свернула на Тихвинский переулок, затем выехала на трамвайные пути и ушла влево по Вадковскому.
– Смотрите! – сказал Новоселов, когда машина снова выехала на Новослободскую, и кивнул на боковое стекло. – Похоже, что это "гости"… Не надо притормаживать, – добавил он водителю.
В арке, примыкающей к магазину "Одежда", можно было различить смутные контуры людей. Тускло светились малиновые огоньки сигарет. Кожаные куртки, дорогие шубы, бритые затылки… Человек двадцать, не меньше.
Новоселов внешне казался спокойным, хотя нервы его были взведены, как затвор пистолета. У него были дела посложнее и намного опаснее, чем это, и все же он чувствовал себя игроком, который пошел ва-банк. Малейшая оплошность оперативников могла насторожить преступников, заставить их отказаться от своих планов и перенести сходку на другое время. Узнать о новом времени шансов было немного. И тогда наглецы, усмехаясь, восторжествовали бы. Как же – утерли нос следственным органам, унизили их, показали, что они, воры, – хозяева положения.
Одно дело – провести сходку на какой-нибудь конспиративной "хазе". Совсем другое дело – в следственном изоляторе. Это, бесспорно, была попытка нанести удар по чести следователей, оперативников, всех тех, кто борется с преступностью.
…Незадолго до полуночи к воротам следственного изолятора подъехал автозак. Он остановился перед контрольным пунктом и посигналил.
– Открывай, Николаич! – крикнул водитель, высунувшись из окна.
